День не заладился с утра. Сразу, как Ветка вышла из дома, забыв зонт, и попала под дождь. Пришлось позвонить Косте, чтоб подобрал ее и до конторы докинул. Так и так им сегодня вдвоем работать, что Ветку тоже не особенно радовало. Не то что бы она не ладила с Костей, но иногда ей очень хотелось вырвать ему глаза, положить их на блюдечко, украсить салатным листом и поднести на утреннем совещании Виктору Ивановичу, координатору отдела. Глаза у Кости были серые, как обманчивый мартовский лед. С салатным листом они неплохо бы смотрелись.
Мечты, мечты... думала Ветка, втискиваясь на переднее сиденье черного тюнингованного скайлайна с серебристым росчерком молнии по левому борту. Скайлайн Ветке нравился больше, чем его владелец. По крайне мере он был понятен в своей механике и геометрии. Чего не скажешь о Косте.
Костя был вещью в себе. Каждый раз, когда Ветка его активировала, она ожидала неприятностей. Сложно было предсказать как он себя поведет. Несколько раз она писала наверх, о том, что он, возможно, не стабилен. Просила проверки. Мозгоправы конторские смотрели его и ничего не нашли, все в норме: физические, психические реакции, прочая муть, которую Ветка читала по диагонали, затылком чувствуя - гром рано или поздно грянет. Она жалела, что в свое время не пошла учиться в медицинский, возможно, сейчас гораздо больше понимала бы во всех этих диаграммах и анализах.
Костя знал, что она наверх пишет, но ни разу ее в том не упрекнул, и это Ветку раздражало. Его молчаливое согласие выносило ей мозг. Ей казалось, что она и не активирует его вовсе, а он постоянно находится в состоянии активации, потому что глаза у него никогда не менялись. Что так, что эдак - тонкий лед, а под ним бездонная глубина. Не правильно это было. Не правильно.
Ветка хотела бы расспросить тех, кто с ним еще работал, но допуска у нее не было. А сама она редко была для Кости ведущей. Виктор Иванович, видать, чувствовал ее состояние, без нужды их в пару не ставил. Даже с учетом того, что работали они вместе отменно.
Вот и сегодня, как с утра не заладилось, так и пошло под откос. Сентябрьский хмурый денек все тянулся и тянулся, серое утро в серый полдень, а там и вечер. И все это время Ветке казалось, упускает она что-то важное, и предчувствие недоброе царапало коготками, так, что мурашки по коже.
На двадцать два сорок назначено было. Клиент минута в минуту пришел, вынырнул из-за угла дома, зонтом от дождя прикрываясь. Ветка, не глядя на Костю, парой слов его активировала и вслед за клиентом отправила. В подъезде они скрылись почти одновременно, словно растворились в тусклом свете желтой лампочки.
И когда через десять минут Костя не вернулся, Ветка уже знала, что ждать его нет смысла. Костя не вернется. Он ушел. Ушел в состоянии активации. И было это очень хреново. Но прежде чем позвонить в контору, она выждала положенные полчаса.
Я предупреждала, думала она, предупреждала, да вы меня не услышали. Теперь расхлебывайте. И тихое злорадство накрыло ее.