Белвар:
День был чудесным. Можно сказать, замечательным. Работа спорилась, пиво особенно как-то согревало и бодрило. Сделав очередной шедевр, Белвару вдруг захотелось выйти из кузни. Оглядеться. Он вышел, добрёл до своей любимой таверны, что в самом центре кхама. Сегодня обеды разносила Целестина. Пышногрудая и крутобёдрая рыжеволосая дварфийка. Примерно через год ей предстояло выбрать мужа, и она давно засматривалась на Белвара. Целестина принесла пива и отварной телятины. Глядя в глаза Белвару, он игриво улыбнулась и подмигнула. Затем, лукаво посмотрев по сторонам и убедившись, что никто не обращает на них внимания, схватила Бардица за руку и вытянула во внутренний двор таверны. Целестина улыбнулась шире, погладила бороду юного дварфа, положила руки ему на плечи и прижалась к нему, так искренне, как единственному важному существу на свете. Её горячее дыхание щекотало шею Белвара. Нежные руки приятно обвивали тело. Объятия становились всё крепче. Всё теснее. Объятия превратились в тиски, но дварф словно не замечал этого…
Урист:
Разум товарища несколько прояснился. Он встрепенулся, отряхнулся, и даже подобие стыда на мгновение тенью промелькнуло во взгляде. Беспрекословно Варрог следовал за Уристом, несколько боязливо, но уже без паники. Завернув за стену запасника, Урист лицезрел престраннейшую картину: Бардиц стоял с глупой улыбкой на губах, затуманенным взглядом, абсолютно без движения. Что-то не естественное было в его позе, не правильное…
Варрог:
Речь друга произвела отрезвляющий эффект: паника отступила, мысли разлетелись в сторону, оставив только ясное понимание своего долга. Когда Урист последовал за Белваром, Варрог, не задумываясь, сделал то же самое. Лишь моментами накатывало прежнее состояние, но дварф уже знал, как с ним справится. Беглеца обнаружила за запасником.