-- Я - Воин! - неистово горланил Урист, пронося былую жизнь сквозь призму воспоминаний. Он готовился к этому дню и наконец достиг заветной мечты...
...Согласно человеческому календарю на поверхности сейчас стояла зима. Разведчики приносили вести о буранах и вьюгах, небывалых холодах, сугробах в три зрелых дварфа ростом и черном-черном небе. Но под горой погода была всегда одна: над головой высились статичные скалистые своды, поддерживаемые колоссальными колоннами и искусно ограненные каменщиками-архитекторами во времена легендарных свершений и освоения земель, а воздух стоял теплый, спертый, где-то суховатый, где-то влажный, но одинаково знакомый и родной каждому подгорному дварфу. Здесь не светили ни солнце, ни луна - огни факелов и масляных ламп поддерживали привычный жителям полумрак круглые сутки. И здесь велось свое летоисчисление.
Согласно местному летоисчислению, на дворе стоял сто двадцать первый, будний день тысяча восемьсот шестого года от основания града сего. В луче Древесного Стебля, в воинском кхаме снова вечерняя гульба. Отмечали радостную весть, что принес воин Бранн Макторвальд, которому в свою очередь ее принесла его жена Хельма, которая с благословения Предков и Земли, а также по воле далеко не случайной пополнила состав города очередным дварфом. Началось все с того, что посыльный из оруженосцев нашел Бранна в кабаке за ежедневной порцией и нашептал ему что-то на ухо. В кабаке повисло молчание, и далеко не один и не пара десятков пар глаз братьев-воинов обратились на Бранна. Оруженосец, не дожидаясь реакции, вышел наружу, спеша к очередному адресату.
-- Сын родился... - ошеломленно уставившись в пол, пробормотал сквозь рыжую бороду новоявленный отец, - Уристом назвал.
"Ура! Ура! Ура!" - четко и слаженно, как по команде прогремело в кабаке, и заколотились кружки, и полилось пойло рекой, и пошло веселье по новому кругу!...
...Согласно местному летоисчислению, на дворе стоял шестьдесят седьмой, выходной день тысяча восемьсот двадцатого года от основания града сего. Бранн, возвратившийся с утреннего построения, тренировал Уриста в обращении со щитом. Его брат, Урсин, всего на год моложе, наблюдал за занятиями и делал для себя выводы - он следующий в очереди. Блистательно отразив серию ударов и проведя контратаку, Урист неожиданно даже для себя перешел в наступление и повалил отца на землю.
-- Вот это настоящий Макторвальд! - восторженно воскликнул Бранн, отряхивая пыль с мундира, - Тебе бы его выдержку, Урсин! Но мечник из тебя получше Уриста, это уж бесспорно. Тебе следует больше тренироваться с братом на мечах, Урист! Наш род никогда бы не обосновался столь крепко и устойчиво под горой, если бы не отбил эти земли из лап разномастной твари, и по сей день мы продолжаем расширяться!
-- Да уж, пап, редкий дварф не расширится, если с твое пить будет, - скептично проговорил Урсин. Весь в покойную мать, редкое высказывание обойдется без его ехидного комментария.
-- А ты послужи с отцовское, еще не так загуляешь! - рассмеялся Бранн, а вслед за ним и сыновья...
...Согласно местному летоисчислению, на дворе стоял сто двадцать пятый, выходной день тысяча восемьсот тридцать шестого года от основания града сего. Гудели всем кхамом на весь же Стебель: справляли совершеннолетие всех созревших на этой неделе будущих воинов. Гуляния шли с первой половины дня - проводили торжественную часть, где назначенные от лиги дварфы в рангах воинов и мастеров поздравляли будущее пополнение с этим знаменательным днем, декламируя бессменные веками торжественные тексты, все еще находившие отзывы в сердцах воинственных дварфов, чувственных дварфов, и даже самых черствых и брюзгливых дварфов. Во второй половине дня на центральной площади кхама под игру барабанов, труб и лютней с тренировочным снаряжением напоказ состязался молодняк. Ближе к вечеру же уже творилось то, что любому гостю показалось бы безумием, но обитателям Стебля уже приелось. Это было на удивление дружное мероприятие, казалось бы, как после такого объема выпитого не возникло ни одной драки? Ответ крылся в закутках истории, социологии и даже физиологии дварфов, и любой фогт-школяр мог без запинки рассказывать о духе единства нации, но сводилось все к трем словам: это подгорные дварфы...
Основательно продрав горло, выплеснув сдерживавшийся в строю кураж, Урист забегал глазами по строю, отыскивая своего товарища Варрога Барадина - потомственного воина, храброго и умелого бойца и голосистого вокалиста, которому Урист аккомпанировал на лютне.
-- Оруженосец Варрог! - от души хлопнул он ладонью по плечу товарища, - Поступила негласная директива совершить марш-бросок до ближайшего кабака, реквизировать трофейную лютню основавшихся там союзнических сил и поддержать мораль и боевой дух войск отличной игрой и пением!