Жирные дождевые капли облизывали темный асфальт c наслаждением, тучи в небе клубились перезревшими гнойными прыщами, а непогода лишь злобствовала и ярилась. Дерьмо и сырость под ногами. После прогорклой темноты гнилого магазинчика, улица встретила Руслана зябкой стынью. Холодный ветер, горизонтальные капли дождя в лицо, темные насупившиеся дома и длинные червивые тени обняли заботливо.
Побрел вперед наклонив голову, пальцы болели и слегка почесывались отчего-то. Пронзительно хотелось домой.
Хотелось подальше, чтобы отмыться, чтобы смыть эту мерзость, блядь, ко всем чертям. Чтобы!
Дождь рыдал и нудил монотонно, глупые голуби подмигивали глупыми пуговичными глазами тщетно разыскивая среди луж крохи еды. Дерьмо и сырость, как уже сказано было…Повсюду! Дерьмо и сырость.
Все быстрее да быстрее, зачерпывая ботинками коричневую воду, пробирался сквозь плетение уродливых улиц ссутулившийся Руслан. Герой и отличник, известный Молодец, славный сын не менее славного своего отца. Гудиев Руслан Иванович куда-то бежал. Вперед, вперед и снова вперед. Торопился.
Капризная маленькая улица извернулась, и вывела на Невский каким-то непостижимым образом, - доисторическим хребтом доисторического чудовища ввысь взметнулся Казанский храм и его причудливая колоннада. Была когда-то такая мифическая страна Россея, улыбалась златоглавыми соборами, шпилями гордых дворцов вонзалась в небо…Однако. Руслану сейчас не до возвышенной прозы как ни странно. Бежит. Убегает. А его нагоняют.
Кто?
…Канал Грибоедова задремал в своих тяжелых мраморных берегах, тяжелая слюнявая вода поглядела на Героя откуда-то снизу недобрым глазом своим. Бычок проплыл по каналу, измокшая тетка в прозрачном дождевике устало пригласила Героя на экскурсию по городу. Некая размытая фигура почудилась за спиной. Стало страшно. Нужно вперед. Мокрой тетке зазывающей людей на экскурсии не понять.
…Да и какие вообще экскурсии, когда такой дождина беспросветный льет?!
Ну нах. Бежит.
А его нагоняют! Минуя Гостиный двор и дорогущие магазины, минуя теплое чрево радостного метро, куда ныряют издерганные люди. Сталкиваясь с прохожими. Игнорируя всякие там, в спину:
«- Хуле ты ядь под ногами с-сук…»
Бежит домой Осенний Герой. Минуя Аничков мост и навеки замерших чугунных коней, мускулистых таких будто с картины Валеджо, минуя розовое кружево дворцов и зелень загрустивших парков. Вперед. Вперед. Снова вперед рвется парень.
Потом. Остановился. Дух перевел. Площадь восстания уже. Холодный обелиск, Московский вокзал, запах дальних путешествий и пыльных поездов, унылые узбеки кучками возле метро трутся. Потерянные какие-то. Грустные такие люди…
Смотрят на Героя влажными глазами. Переговариваются о чем-то своем, одинокая грустная девушка продает подмороженные хризантемы в пластмассовом ведре. Пареньку, однако, сейчас не до хризантем.
Потерялся, забылся и поглощен быть может. Куда идти, к кому идти...и где он этот самый дом. Не помнит нихера, забыл ко всем чертям, лишь одна мысль голову сверлит. Опасность! Преследуют!!!
Перед глазами красочный плакат, яркий до боли, красивый будто пирожное в витрине.
«…От создателя Властелина колец. Фильм Питера Джексона. Хоббит. Путешествие Перегрина в один конец»»
…Почему-то, плакат кажется неправильным. И каким-то нехорошим.
И вообще, злоебучим таким, уж если по правде…