Диана взглянула на него на прощание с улыбкой и задорными искорками в чуть прищуренных глазах, пообещав, что всеми силами постарается не потеряться и будет очень ждать его звонка назавтра. Ее смеющееся лицо то и дело норовило появиться у Макса перед глазами, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове события последнего часа, вспоминать тонкие пальцы с влажной монеткой, оставленной кем-то между камнями, горящие медным огнем волосы, то и дело спадающие ей на лицо непослушными прядями и струящиеся по меху ее шубки, белые зубки, с готовностью обнажающиеся в милой открытой улыбке в ответ на его шутки, и теплые облачка пара, вырывающиеся у нее из губ с каждым выходом...
Приходилось, однако, думать и о работе. Как и предполагал Макс, дома студенты почти не готовились, за исключением одной девчонки (кажется, ее звали Светой), которая довольно точно воспроизвела движения корейца буквально со второй попытки. Но и остальные студенты, как ни странно, старались. Поначалу, конечно, тушевались, девчонки смущенно хихикали, поглядывая друг на друга и на парней, те пытались казаться крутыми, серьезными и сосредоточенными, все вместе дружно не попадали в такт и смотрелись, в целом, довольно жалко. И куда только подевалась их былая надменность и апломб буквально через несколько минут тренировки? Но Макса не тянуло на злорадство – то ли он пребывал в благодушном настроении после недавних событий, то ли его действительно тронуло то, как эти ребята, переодевшись пусть в недешевую, но все же простую спортивную одежду, «включившиеся» в процесс и в ходе тренировки вспотевшие, раскрасневшиеся и запыхавшиеся, сбросили маски и стали на какое-то время похожи на обычных, простых людей. Студенты же, в свою очередь, не стали излишне любопытствовать по поводу руки, удовлетворившись кратким рассказом, и после занятия поспешили уйти приводить себя в порядок. В целом, от занятия осталось чувство удовлетворения – и да, определенная сумма в кармане, которая делала жизнь намного проще.
Дома - хотя называть крохотную комнатушку в многоэтажном муравейнике, найденную всего пару недель назад, «домом» было довольно большим допущением – было уже довольно людно. Кто-то суетился на кухне, кто-то прошел мимо Макса с большим тазом белья в сторону душевой, прижав его к стенке коридора и чуть не задев больную руку. Дома был и Хуршед, к которому парень решил заглянуть за феном. Гипс, правда, выглядел уже высохшим, но лишняя предосторожность не помешает – заработок куда приятнее потратить на свидание с девушкой, чем с травматологом.
В связи с этим возникал вопрос, как воплотить на сцене задуманную постановку, сделав ее достаточно зрелищной, но при этом безопасной. Увы, попрыгай он так, как обезьянка из мультика – трещиной в руке ему не отделаться. Но Родионов знал, что при большом желании все вопросы решаются, и даже люди летают. И даже не только вниз. Поэтому иногда можно позволить себе и помечтать.
Не успела закончиться песня, как удовольствие Макса от просмотра было нарушено оглушительным визгом сверху – а оглушительным он был даже через перекрытие, что уж говорить о тех беднягах, которым не посчастливилось находиться рядом с его источником. Хорошей звукоизоляцией московские коммуналки никогда не славились, зато вот колоритными соседями – всегда пожалуйста. Впрочем, голос, с визга перешедший на не слишком изобретательный, но не менее от этого эмоциональный мат, а затем, исчерпав доступный ассортимент, просто на ругательства, из которых «мерзкая тварь», «гнусная воровка» и «подлая крыса» были, пожалуй, самыми невинными, принадлежал вполне заурядной даме предпенсионного возраста, жившей этажом выше и впервые за время проживания здесь Родионова вообще давшей о себе знать – довольно эффектно, впрочем. Несколькими секундами позже послышались тяжелые шаги, низкий мужской голос, что-то говоривший сквозь смех, какая-то возня и отчаянный детский вопль «Не трогайте Гошу! Он просто кушать хотел!». Весь «концерт» занял не больше нескольких минут, по прошествии которых к Максу постучался Хуршед, вроде как спросить, нужен ли ему еще фен и поинтересоваться о подробностях его злоключений, а на самом деле – обсудить происшествие и лишний раз посмеяться. Видимо, вдохновленный тем, что новый сосед не смотрит на него с ненавистью и вполне охотно общается, он решил попытаться с ним подружиться. Впрочем, упрекнуть его в навязчивости тоже язык не поворачивался – да и разве не было Максу любопытно? А Хуршед уже все разузнал - информация о таких событиях распространяется в мгновение ока, ведь при всей их пошлости они являются одним из немногих развлечений, доступных простым работягам, заселявшим общагу, у многих из которых даже телевизора в комнате не было. «Подлая крыса», как оказалось, была действительно крысой – точнее, крысенком, причем декоративным, жившим в качестве питомца у сына соседей визгливой дамы и умудрившимся сбежать из клетки и стянуть у соседей бутерброд с сыром, за поеданием которого и застала несчастного Гошу наша героиня. История закончилась вполне благополучно: дама избежала инфаркта, крыс избежал преждевременной и позорной смерти от руки (или ноги) благородно поспешившего на помощь даме мужа, поскольку на его помощь не менее благородно и самоотверженно поспешил восьмилетний хозяин, клятвенно заверивший соседей, что впредь не допустит побега своего любимца из заточения и будет стараться хорошо его кормить, чтобы тому незачем было красть чужое, пускай даже это и сыр.
Хуршед оказался на удивление прекрасным рассказчиком, несмотря на акцент и на то, что то и дело начинал давиться от смеха. Оказывается, этот суровый парень умел улыбаться – причем настолько заразно и искренне, что улыбка поневоле растягивала губы и у тех, кто на него смотрел, а в его устах банальная, по сути, история приобретала новые оттенки и истинный драматизм. Максу же оставалось лишь слушать и удивляться, почему то, что только что произошло и о чем ему теперь рассказывал в лицах и красках его сосед, так сильно напоминает ему просмотренный еще несколько минут назад эпизод мультфильма…