Это была долгая ночь. И это была ночь, вместившаяся, казалось, в один вдох, в одно мгновение, в единственный такт страстного танго. Начавшаяся жадно и немного суетливо и закончившаяся бездумной блаженной негой, она вобрала в себя целый спектр эмоций, действий и состояний и осталась в памяти калейдоскопом будоражащих, бросающих в жар отрывочных образов. Тот особый танец, который творили их тела, неосознанно вторя ритму звучавшей музыки, был невоспроизводим – не только в памяти – и оттого еще более ценен трепетной, всеобъемлющей отдачей упоительному «здесь и сейчас».
Макс не помнил, как они уснули – вроде бы о чем-то говоря, лежа в обнимку и уже не пытливо, а расслабленно поглаживая друг друга. Зато момент пробуждения запечатлелся яркой и детализированной картинкой, достойной кисти искушенного живописца: мягкие лучи скупого январского солнца, играющие в струящихся по смятым простыням длинных волосах Дианы, ее лишенное большей части косметики, безмятежное и оттого совсем невинное личико, ее обнаженное тело, совершенно не по-голливудски не прикрытое ничем и потому беспомощно естественное, жмущееся к нему во сне в инстинктивных поисках тепла… Он и сам проснулся, слегка замерзнув – а оказавшееся ненужным в пылу ночной страсти одеяло бесформенной грудой лежало на полу рядом с кроватью, дополняя легкий беспорядок, созданный хаотично разбросанными предметами одежды.
У Макса ныла и чесалась под гипсом поврежденная рука, которую он все же не смог до конца уберечь ночью, но он не обращал на это внимания. Оба они совершенно не выспались, но были при этом бодры и абсолютно счастливы и завтракали, заговорщически улыбаясь друг другу, пряча в уголках губ и глубине глаз простую и лишь им двоим, по сути, нужную тайну – тайну чувства, крепнувшего с каждой минутой, пока не столкнувшегося с настоящими испытаниями и потому неомраченного, вдохновляющего и обнадеживающего. Расставаться решительно не хотелось, но Диану ждал прощальный визит вежливости к родственникам, Макса – его подопечные, на субботу попросившие позаниматься с ними днем, чтобы не терять вечер выходного, а еще хранящий аромат недавней любви номер – тщательная уборка безликой горничной. Они договорились встретиться снова вечером, не в силах представить себе более длительной разлуки.
Назавтра Диана улетала, поэтому им выпала еще всего одна совместная ночь, не менее яркая, чем предыдущая. Циничный прагматизм в лице кошелька настойчиво твердил, что это к лучшему – все-таки регулярная жизнь в дорогих отелях была Максу пока не по карману, какими бы сладкими ни были эти ночи, приглашать девушку в свою комнатку ему было откровенно стыдно, а идею остановиться где-нибудь за ее счет он бы гневно отверг, даже если бы таковая пришла к нему в голову.
В воскресенье, проводив Диану в аэропорт и не без удовольствия отметив ощутимо потеплевший с момента прошлой встречи взгляд Виталия Алексеевича, подаренный ему на прощание, Макс остался один. Конечно, они обменялись всеми возможными контактами, и она снова прилетит через две недели – он верил в это, да и ему столько нужно успеть, но...
Резко стало пусто.