- Земля пухом, - Шип принял флягу с бухлом, и знатно к ней приложился, пока напиваться было нельзя, но помянуть это ж не пьянка, а святое дело. Больше ничего наемник говорить не стал, всем и так все понятно. Так оно и бывает, ловкий ты и резкий, все успевал, все делал, а потом один раз отвернулся от тебя фарт, и абзац.
Пожрав мяса, Шип некоторое время с удовольствие ковырялся ножом в зубах, а затем вытащил благоприобретенные четки. Внимательно осмотрев добычу, наемник пустил четки в оборот, буркнув при этом что-то вроде "А руки-то помнят". Нехитрые упражнения напомнили Шипу историю, которая случилась с их общим с Дроздом знакомым, что вечно четки вертел, для пущей шустрости пальцев.
- Эт, братух, а я тебе про Эрика-то рассказывал? - Шип ухмыльнулся вспоминая трюки, которые выкидывала эта личность. - Ну, помнишь, игровой. Вечно по кабакам обувал лошар. Кости, карты, мазы всякие. Он еще карту кидал дальше всех, шагов на тридцать, вечно мазался с любым желающим на это дело и проигрыша не знал. Короче, стал он с писарем одним в карты поигрывать, тот по началу все по маленькой заливал, а потом в разнос пошел, все верил, что фартанет ему скоро. Заводной такой поц. Проигрался знатно. И вот в один прекрасный день этот писарь заявляется в кабак, где Эрик отвисал, и знаешь, при всех заявляет, что отбашляла ему тетушка наследство некислое, и под это дело желает он замазаться, значится, с Эриком. На бросок карты, мол, все поставит. Ну, люди по началу думали нажрался, шуткует, а он понимаешь уперся и все. Мажемся, говорит, или в жизни с тобой больше играть не сяду, всех авторитетных людей, значит, пригласил за мазой смотреть, чтоб все по честноку. Ну хуле делать, Эрик само собой замазался, тут и дольщики подскочили со своими ставками, хоть и ставили против поца сто к одному. Тут же на дороге и метали. Эрик прям как в лучшие дни зарядил, талант, одно слово. И тут этот поц, рванина, берет карту, пихает ее в рот, жует до состояния шара бумажного и так далеко его херачит, что никакой Эрик и рядом не валялся! Все в ахуе! У Эрика аж глаз задергался, а хуле, в условиях мазы ни слова не было, что карту жевать нельзя. Поц спокойно в кабак заруливает, и всем дольщикам предъявляет. Столько бабла упало на гаденыша, страшно подумать. Я там тоже порядком засадил, аж расстроился. А через месяцок, мы чет поднажрались с Эриком знатно, не так, чтобы на луну выть, но про уважение разговор зашел. Тут-то я ему и говорю, мол, что ж ты так слажал, крапленая твоя душа. Пентюх какой-то тебя на такое бабло обставил. Он значит, смотрит на меня, как на идиота, и выдает "Я говорит, это все и придумал, у писаря на такое отродясь мозгов не было. Уже с пару месяцев никого найти не мог, с кем бы на метание замазаться, все, сука, прошаренные стали. Ну вот и извернулся. Этому поцу я часть долга списал, а все бабло, от его выигрыша на карман принял".
Такой вот шутник фуев. Как я сдержался тогда и не зарезал этого умника, один Спаситель ведает. Сказочную просто доброту проявил, правда пришлось ему написать за обман, и ножиком слегка погладить, чтобы значит одумался и вернул законное с процентом, но все ж, крайне все это было поучительно. Да-а, так вот живешь-живешь и не знаешь, какие ушлые бывают люди...
Побаловав товарища, а попутное еще и всех, кто уши грел, поучительной историей, Шип еще некоторое время сидел у огня, думая о всяком, а потом, по примеру здоровяка, решил залечь спать пораньше. Все же за последние дни прилетало ему изрядно, подустал.
- Я с Джеком подежурю, к утру ближе. - буркнул перед тем, как спальник опробовать. - Чет совсем устал, только здоровый сон и поможет.