- Вот же зараза, - Лестер повернулся и смачно харкнул куда-то в сторону близлежащих кустов. В жизни наёмника было уже столько вещей, эту самую прекрасную жизнь портящие. Во-первых, это гребаная гильдия, заставившая угробить на себя пять, ПЯТЬ лет замечательной и уникальной жизни, среди крыс и прочих ублюдков покрупнее да покровожаднее, да ещё и наградившая Лестера за это гребаной хромотой на всю жизнь. Во-вторых, гребаный психованный старик, который купил их - а ещё говорят, рабство запрещено, славься Император - ага, хрен там, теперь придется гнуть спины перед этим крючконосым кукловодом, который ещё и повязал их так, что и не рыпнуться. Ну, а третьим и самым бесившим Хромого пунктом была гребаная лютня, которая никак не желала настраиваться, как её только он не подкручивал:
- Погань. - коротко резюмировал Лестер, в сотый раз проверяя звучание одной из струн. Ну, может не в сотый по числу проверок, но по степени задолбанности - уже в тысячный.
- Вот что я вам, миледи и прочие, скажу, - обратился он к попутчикам, таким же выкупленным должникам, как и он сам, - ни хрена не ради доброго имени этот Игнациус нам так отвалил. Чую, батрачить мы на него будем так, что гильдейская работенка отпуском почудится. Уж слишком старик скользкий - стелит гладко, а спать придется или на иголках, или на змеях. Впрочем, так и так ни бельмеса не изменить... О! - на лице бородача появилась улыбка, когда струны зазвучали как подобает, и Лестер, ударив по струнам, затянул очередную песенку:
- "О дева, я молю тебя, внемли моим признаньям!
Уже четвёртый день подряд я словно сам не свой.
В моей груди зажгло огонь руки твоей касанье..."
– Идите к дьяволу, сеньор, а я пойду домой!
"Глаза твои – как антрацит, а губы – точно розы,
Своей небесной красотой ты затмеваешь свет.
Когда гляжу я на тебя, то взор мне застят слёзы..."
– Идите к дьяволу, сеньор, - пора варить обед!
"Ты словно нимфа из ручья возникла предо мною,
С тех пор мне ночи без тебя напоминают ад.
Один твой страстный поцелуй мне скрасит жизнь земную..."
– Идите к дьяволу, сеньор, а то возьму ухват!
"Моя голубка, как всегда ты так прекрасна в гневе!
Ах, излечи, прошу тебя, души моей рубец!
В моих покоях будешь жить подобно королеве..."
– Вам поздно к дьяволу, сеньор, – пришёл мой муж-кузнец!
- Вот же болван! Герой-любовник дохлый, - резюмировал песенник сюжет песни, закидывая руки за голову и заваливаясь спиной на спальник, припоминая, сколько им ещё дней тащиться до отряда, если верить этому чароплету.