В этот раз Джошуа без проблем перепрыгнул через яму, но его предостережения оказались не напрасны, поскольку еще один участок пола поддался под его ногами, стоило ему ступить на мхи сразу за обвалившейся частью пола, поближе к кристаллу. Моментально "бликнув" назад на твердый пол, путешественник призадумался над тем, насколько большой могла быть дыра. Не слишком огромной, это наверняка.
Бригитта тем временем пыталась вспомнить что же она слышала о Башне, и тот вечер на перевале всплыл в памяти сам собой.
За естественным карнизом пещеры стеной льет дождь, и воздух особенно полон той холодной, каменной сыростью что преследует их сквозь большую часть путешествия, с тех пор как они покинули последнюю безымянную деревню в предгорьях. Призрачным голосом, переплетаясь с мерным рокотом дождя - высокое сопрано, женский, полный тоски плач, и Бригитта ещё не может привыкнуто к тому какими почти человеческими голосами воют здесь голодные мантикоры. Один из многих сюрпризов которые им грозит преподнести Башня. Что не делает плач сколь-либо успокаивающим.
Может именно этот навязчивый звук заставляет четверых путников держаться ближе друг к другу и огню. Колдовское пламя Мордреда высушило размокшие сучья и сейчас настоящее пламя, живое и горячее, отгоняет прочь сырость. Джеральд на карачках раздувает очаг, его обманчиво-простое, но всё равно привлекательное лицо так близко к очагу что внезапный и особо сильный лепесток пламени едва не отхватывает ему половину роскошной шевелюры. Ловкач подается назад как раз вовремя и заковыристо поминает богов в таких разнообразных позах и ситуациях, чем вызывает невольную, первую за два дня, улыбку Элейн, хлопочущую над едой. Воительница отвечает в лад, с притворно-строгим благочестием, и между этими двумя завязывается разговор, настолько непринужденный насколько позволяет им усталость и сырость.
Не принимая участия в веселье, Мордред, как обычно сидит в стороне и в своих порядчно отсыревших одеяниях как никогда напоминает нахохлившегося ворона, даже сейчас когда он отбросил капюшон плаща. Маг тщательно проверяет свое снаряжение - книги, и блокноты, и свитки, запечатенные печатями при взгляде на которые у Бригитты всегда слезяться глаза. Блики огня не касаются запавших темных глаз мага, но светлый пергамент в его руках окрашен охрой и червонным золотом света от костра.
Как обычно Мордред молчит о том, что видит в этих своих письменах. Обычно его просто бесполезно спрашивать - он говорит когда считает нужным. Но может дождь, может скорбное сопрано мантикоры, может быть усталость понуждают Бригитту подойти ближе и сломать молчание между двумя из них вопросом.
- Что ждет нас там? - Она подходит ближе, к костру, к нему тоже - и натыкается на ответный взгляд: темный, внимательный, настороженный взгляд человека, который видел слишком много, на что обычным людям лучше не смотреть. Обычно Мордред игнорирует вопрос или снисходит до краткого объяснения, что оставляет больше вопросов чем разрешает: положительно маг не любит отвечать напрямую. Но в этот раз... может быть всё тоже самое - дождь, плач, усталость, - наконец-то достают и его, и он отвечает, и лучница не может не отметить про себя что уставший Мордред выглядит меньше стоическим големом и больше человеком. Что-то живое есть за этими темными глазами.
- Об этом мало известно. - Отвечает он, как обычно короткими фразами; его голос нетипично слегка хрипловат. - На удивление мало. Возвращающиеся не приносят с собой карт, хотя цена на них была бы высока. Их рассказы противоречивы. Слухи и теории есть, но они пусты. Досужие вымыслы трубадуров. По большей части. Сердце Башни, источник всей силы, повторяется слишком часто. Монстры, ловушки. Возле входа относительно безопасно. Но не дальше. Коридоры смерти, живые заклятия, существа из иных планов. Поставленные Чародеем себе на службу. Тши'Кал не полагается на одну только репутацию. - Мордред не говорит всё, что ему известно, но он никогда не говорит всё, что ему известно; даже спроси его с какой стороны восходит солнце он не скажет половину очевидной всем истины. Вот и сейчас он умолк, вероятно решив что и так сказал слишком много. Бригитта ждет ещё какое-то время, но Мордред накидывает капюшон, в вновь повисшем молчании звуки дождя в переплетении с скорбным сопрано возвращаются с удвоенной силой, и лучница идет поближе к костру, к теплу, и еде и легкомысленной, такой нормальной трепотне между остальными двумя спутниками. Им всем потребуются силы, ведь до конца перевала остается ещё четыре дня.