Пробуждение Самуила, а точнее, осознание им того факта, что василиск-таки его обдурил, прошло для мушкетера вместе с еще парочкой небезынтересных новостей, правда, не все из них можно было назвать приятными. Пожалуй, следовало начать с неприятной - мало кто будет рад, очнувшись от пусть даже секундного забытия, обнаружить перед своим лицом череп, пусть даже этот череп - лишь намалеванная на вполне приятном смуглом лице маска. ДеТверси понадобилась секунда, чтобы понять, кто же перед ним, и за эту секунду его настигла вторая новость, которая несколько сгладила эффект от первой - а именно пусть легкий и ветреный, но поцелуй от смуглой колдуньи. Ну и что с того, что от ее губ на губах Самуила остался привкус костей и пепла? Уж у кого-кого, а у деТверси хватило выдержки, чтобы не поперхнуться и не начать отплевываться. Если бы кто спросил Самуила в этот момент о том, насколько ужасен поцелуй от лесной ведьмы, то мушкетер бы точно припомнил очень многих светских дам, целоваться с которыми было куда как гаже, особенно с представителями тех стран, у которых курительный табак уже крепко вошел в моду высшего света - так что привкус от поцелуя Мамбы можно было бы назвать даже приятным, если попривыкнуть к его экзотичности. Тем временем, быстро осмотрев себя и увидев руки ведьмы, Самуил смекнул, кто его расколдовал:
- Мои благодарности, мадемуазель, - с довольной улыбкой сказал бронзовокожий брюнет, закидывая мушкет на плечо и свободной рукой снимая перед уходящей Мамбой шляпу, после чего направился к Энрике, - Кого еще? - спросил он охотника, глянув на заляпанный в крови василиска плащ.