Збажен остался дожидаться пленницу за столом. Не всей же бандой ее под ручку водить. Муторно было на душе у гусара, неспокойно. Мысли разные в голову лезли.
Правильно ли он поступил? Может честнее было добить рыцарицу кордом в глаз, прямо там, под деревом. Статую распилить, как Вуко советовал и обратно, в Вызиму податься. Поместье родовое отстроить, на службу вернуться. А может и не вернуться, может бабу найти хорошую, детей нарожать. Нет, что то в этой медово-пряничной картинке было неправильное, ненастоящее. Не бывает так, и все...
А бывает по-другому. Запрется дура-девка, шляхтицкий гонор проявит, а может и вправду не знает ничего. И надежный боевой товарищ Ворон, которому не раз доверял свою жизнь начнет пытать ее по-беличьи. Что тогда делать станешь, гусар? Эльфку от кметов спас в лес угодил. Будешь паночку от эльфов спасать? Грабли, как говорится, поданы, извольте наступать.
Впрочем, этот монолог так и остался внутренним. На деле же, сидел гусь мрачнее тучи, трубку во рту из угла в угол перебрасывал, да дым выдыхал. Будто и не гусь, а змий огнедыщащий. Будто и не было у птичек богатого улова.
Много ты думать стал, Гусь. Не доведет тебя это дело до добра.