Ох и захлестнула краснолюда злоба, как плетку в руках Войцеха увидел! Аж глаза кровью налились, а руки сами собой топор выхватили. Давненько такое с Горбо не случалось, поди, с памятного случая в Вызиме. Так и до крови могло дойти. Но - пронесло, Збажен ловчее оказался, а Горбо, плюясь, ругаясь и все еще пылая яростью, очутился мордой в земле. Сталь под горлом почувствовал - и уж решил во что бы то ни стало гусара с собой забрать. А как услышал, что Збажен говорит - так словно рукой сняло. Свой же! Буйный, дурак, но свой! И будто прорвало - расхохотался гулко краснолюд, по-доброму так, аж до слез. Нож под горлом кровь пускает - а он ухахатывается. Вот уж никто такого от молчуна Сыча не ждал.
- Ловко ты это, Гусь! Я б и прокатил тебя даже, да отожрался ты больно, не дотащу. Давай, слезай уж, отпустило меня.
И снова смеется, зубы свои здоровенные скалит, в землю бородой упершись.