Спать на земле было привычно, и в какой-то мере даже приятно. Это пожалуй единственное что соединяло рыцаря с той, старой жизнью, и простым походным бытом. Спать рыцарь лег пораньше, просто, постелил плащ снял доспех, накрылся стеганной курткой, и уснул. Уснул увы не надолго. Как только рыцарь сомкнул веки его настиг сон. Он оказался посреди странного замка, и повернувшись увидел зал. С алой ковровой дорожкой. После чего рыцарь помнил только странные обрывки
Медленно, словно во сне, Глаза тают. Соленый привкус во рту, боль в отбитых коленях и ладонях, а еще, что-то теплое стекает по лицу. Песок... Нет... Но я точно помню, под ногами был песок... А теперь, щека прижимается к холодному, твердому камню, с трудом встаю, сначала на одно колено, потом на другое, в глазах плывут желтые, пляшущие огоньки. Ветерка что был в Колизее, в прошлом сне и в помине нет, как и осколков множества зеркал, взор медленно проясняется, но один глаз все равно ничего не видит из-за застывшей коркой крови что текла из рассеченного лба. По голове словно молотом ударили, а вокруг... Темнота, та самая темнота что встретила меня в коридоре. Медленно поднимаюсь с коленей, и нетвердо делаю первый шаг. Это зал... Нет, скорее зал трофеев, множество колонн, свечей, и постаментов увы, что на них не разглядеть. Потирая ушибленные конечности, я обнаружил на них рукава, странно, но их не было... Так же как и все найденное в Колизее Отражений исчезло... Забавно... На ногах мягкие сапоги, штаны... Камзол, или что это такое? И тишина, да! В зале стояла такая тишина, что ее можно примерить как плащ, плотный, мягкий, обволакивающий, и наверное ограждающий от всего, что может потревожить. Вроде-бы стало легче, и как всегда, вокруг ни одного зеркала когда так надо... Артирас!, а может и правда к демонам эти зеркала? Никогда не знаешь что они покажут в этот раз. Нетвердыми шагами направляюсь вперед, и тут-же чуть не падаю вниз. Не заметив покрытых алой дорожкой ступеней. Вдоль дорожки, по бортам идут расписные золотистые вензеля.
Забавно... Если осмотреть зал то можно за висящей под потолком паутиной разглядеть останки былой помпезности и величия... Огромные заросшие серой сетью люстры на огромное количество свечей, высокие, стрельчатые витражные окна, и гобелены промеж ними. Взор медленно опускался по ребристым колоннам расписанным лепниной в неведомо каком старом стиле что был в те времена уместен, и до дорожки укрывающей пол и вьющейся между. Постаментами? Пьедесталами? Что-бы это ни было, оно представляло собой высокий, бронзовый шест с раздвоенным навершием. Но более, мое внимание привлекло то, что на этих выставочных приспособлениях покоилось. Подойдя ближе, я еще раз убедился, что это было именно что, что я и предположил: Маски. Но большая неожиданность ожидала меня когда я подошел ближе. Маски были живыми. И первым меня встретил простой гипсовый бесчувственный лик смотрящий на меня пустыми, безразличными глазницами. Я так засмотрелся, что спустя миг, услышал на самой грани сознания веселый хохот. Резко развернувшись я встретился взглядом с полумаской арлекина чье веселье ощущалось и с расстояния нескольких шагов, с кончика носа до самых граней он был расписан красным и белым, а из под маски на меня на секунду испытывающе уставились нахальные зеленые глаза которые взирали на меня со смесью любопытства и задорного веселья. Когда я уже отворачивался, показалось, что маска мне подмигнула. Если бы Арлекин имел полный лик, я уверен, на его роже плясала бы коварнейшая усмешка, но, к несчастью, или наоборот, ее там не было. Испытывая непонятное чувство я нетвердым шагом плелся дальше поглядывая по сторонам. Маски встречались абсолютно разные, начиная от простой серебристой полумаски с загадочным взглядом. Они взирали со всех сторон, с любопытством, загадочностью, хитро, яростно, добродушно, завидуя, ненавидя, любя, обещая и у угрожая, и каждая обладала своим взором, своими глазами, своей душой. Каждая предлагала примерить, каждая желала этого, но... Каждая молчала, не нарушая идеальной тишины стощей в зале. Сталь, гипс, бумага, ткань, дерево, и множество других неизвестных мне материалов. Вот Они оскалившись глядя алыми горящими глазами обещает силу и грозит разрушениями, вот загадочная. Вот загадочная "Коломбина" таинственно смотрит слегка приподняв взор в сторону одного из витражных окон. Вот что-то Мурмарское смотрит с яростью и неукротимостью зверя, а вот и маска тотемных племен, желаний и эмоций которой мне пожалуй не понять. И снова бесконечная дорожка, лица, лики, мордашки, образы, и откровенные страшилища. Но, на этот раз хочется примерить каждую... С каждым шагом сердце стучит быстрее, ноги ступают тверже, а в спину что-то будто подталкивает. С каждым шагом все сильнее ощущение как будто я не в пустой комнате, а в зале наполненном разными людьми, каждый из которых пытается с тобой заговорить, привлечь внимание наделить силой, поделится страстью, или одарить чем-то чем в полной, идеальной мере обладает сам. Эти чувства пьянят, ощущения воистину непередаваемы. Но... Помня Колизей, я шагаю дальше... Все больше и больше испытывая тягу отдаться на волю голосов в голове что шепчут, грозятся, обещают, соблазняют, просят, предлагают. Все радости, все наслаждения, все возможности... Взамен Себя. Ведь так просто, возьми любую. Приложи к лицу, и она прирастет. Поглотив, подчинив, покорив и растворив тебя в своих пышущих цветами глубинах. И взгляды что сведены только на тебе. Колют, ласкают, оценивают, ощупывают, раздевают, пронзают, сжигают, превозносят, и... Не передать... а ноги все дальше несут по красной дорожке... И пока есть силы я иду, прорываясь сквозь патоку посулов пожары страсти, и ураганы угроз. Чтобы сделать шажок, и еще один, и еще. Пока подняв взгляд не вижу, что дорожка все никак не окончится, повинуясь непонятному наитию, я оборачиваюсь, и у меня пересыхает в горле, хотя, там и так уже давно сухо. Обернувшись я увидел позади висящие в темноте потолка глаза, Мои глаза что с любопытством глядели на меня. Встретившись с ними взглядом я бросился бежать дальше, и дальше по красной дорожке с вензелями. Мимо слившихся в единый прекрасный и одновременно ужасный орнамент из глядящих на меня масок. Бегу, не замечая взглядов и обращений, пока нога не встречает какое-то возвышение, и я теряю под ногами опору. В очередной раз слышу за спиной смех, и с ужасом вижу как споткнувшись о бортик лечу в темную бездну. А предо мной снова появляются глаза... Мои глаза. Я лечу и мир постепенно начинает меркнуть... Снова...
Что это было, и почему эти сны его тревожат рыцарь не знал, как и не знал того, откуда он знает эти странные слова означающие имена этих масок. А потому, проснувшись в ужасе от немого крика, рыцарь сходил к ручью, умылся, размялся и осмотрелся. Была примерно середина собачьей смены, а значит. Ложится спать уже не имеет смысла, а значит стоит пройтись и перекинутся парой слов, с часовыми, и если удасться вызнать что известно о этих тотемных племенах. Исполнив задуманное рыцарь присел возле костра. И стал ожидать утра пытаясь понять что значил сегодняшний кошмар. Что-то здесь нечисто. Ночной лес был великолепен, несмотря на все странности этого места, бояться чего-то после сна рыцарь не счел нужным, как и звездное небо, а потому, когда забрезжили лучи рассвета, хоть и впечатление было слегка испорченным туманом и сыростью, рыцарь начал облачаться в свои алые доспехи. В чем ему помог один из проходивших мимо караванщиков, хоть и со скрипом. Подвесил шлем на пояс, а ножны с клинком - закрепил на спине. под щитом. Когда спустя час словно духи леса, или таинственные эльфы из лесу появились дикари, рыцарь был уже готов ко всему, а потому, подобрался поближе к Гинхорну и замер в ожидании. Немного позже, разбуженная подошла и леди Сарин. Которая не растеряла осторожности, что к слову делает ей честь.
- Постарайтесь убедиться что нас не собираются продать дикарям на обед. - Шепнула она проходя мимо, в ответ на что рыцарь лишь молча кивнул вслушиваясь в беседу главы группы и главы каравана.