Ветер пришёл с небес. Пробежался по холмам, небрежно смёл пыль и пепел с Дороги, пошевелил лохмотья, оставшиеся от форменной шинели, привалившегося спиной к валуну, благостно улыбающегося скелета, и закружился смерчиком, удивлённый – пространство над Старухой вздрогнуло. Свет звёзд и линии теней сплелись в нечто неописуемое – раз, другой, третий…
Первой появилась рыжеволосая женщина – ветер взметнул подол её одежд, а скелет приветливо улыбнулся гостье. Отрава больше не бежит по её жилам, навалившаяся последней ночью неподъёмная глыба тьмы больше не давит на грудь.
Затем на противоположную сторону дороги шагнул воин – уверенный и прямой от подошв сандалий до гребня фракийского шлема. Для него момент конца настал ожидаемо, но вместе с тем и неожиданно – чья рука держала тот гладий, вынырнувший сбоку в горячке битвы, так и останется тайной.
И вновь танцует, кружится ветер, радуясь невесть чему. Шагах в двадцати позади воина идёт ещё одна женщина, Дорога отражается в стеклышках её очков. Взрыв подхватил её, понёс, в голове мелькнуло что-то донельзя неподходящее, а затем был удар. Но был ли? Предсмертный ли бред окружает её?
Лязг лат – закованный в броню мечник ступает на истертые временем плиты, не зная, склонили ли в нужную сторону весы победы, брошенные на них жизни его и его людей.
А ещё дальше, прямо посреди дороги стоит, невозмутимо оглядываясь, изуродованный шрамом зеленокожий, который всегда твёрдо знал одно – преступление не останется безнаказанным.
Они стояли, глядя друг на друга и пытаясь осознать, вместить случившееся. Тени, отбрасываемые ими, были странны и нечётки, а в самой глубине существа каждый ощутил нечто чуждое и вместе с тем долгожданное, дополнившее их души.
Ветер присвистнул залихватски и умчался дальше. Скелет продолжал улыбаться.