Алекс зажмурился в бессильной злобе. Какое то время он молчал собирая недостающие кусочки головоломки. Когда же он заговорил, его устами говорила сама пустота.
- И у него получилось. Констатировал капитан.
- Здоровый, мощный, быстрый... Но чрезвычайно агрессивный, не поддающийся контролю носителя, не поддающийся контролю никого из вне. Представлял угрозу для бункера и был уничтожен...
Глаза смотрели в пустоту, а тело потеряло ощущение реальности и чувствительность, лишь прикосновения Светланы удерживали его от полного погружения в самосозерцание. Голос продолжал звучать всё так же серо и пусто, абсолютно лишившись эмоционального окраса.
- Был дан приказ "Вскрыть помещение и доставить объект в мед.блок". На момент поступления приказа в бункере по прежнему действовал код "Желтый", это означает, что сохраняется угроза для убежища. По моему распоряжению бойцы сводной роты действовали по боевой обстановке. После вскрытия гермодверей, я и ещё четверо бойцов вошли в тамбур изолятора. После отдачи приказа в отряд прилетел... некий предмет. Один из солдат был ранен, а остальным была дана команда на отступление. Возле самых шлюзовых ворот тварь вошла в радиус обнаружения гермошлемов. Я запросил у неё идентификацию, попутно страхуясь на случай агрессивных действий с её стороны. Один из бойцов закладывал заряд на потенциальном векторе движения. На короткий щелчок тварь среагировала агрессивно, метнув очередной предмет в бойца... Его размазало по стене вместе со скафандром. Метнувшись за мной, она угодила в оставленную закладку и была уничтожена. Любой субъект проявляющий агрессивные намерения и не подчинившийся приказу должен быть уничтожен. Связи не было. Действовали согласно приказу. Штаб не обязан информировать бойцов о наличии либо отсутствии потенциальной угрозы, они открывают огонь самостоятельно согласно обстановке. Если бы мы каждый раз ждали приказ сверху, то все бойцы оказавшиеся на лестничном марше между вторым и третьим, а так же на втором, были бы мертвы, а это все бойцы которые есть у бункера... Почти все...
Из взгляда Алекса на прочь исчез изумрудный оттенок, уступив место серо-стальному. Глаза, выражение лица и даже оттенок кожи скорее походил на неживой пластик.
Перед глазами Жнеца одна за другой всплывали картины утренних событий... Вот ревёт сирена, алым цветом моргают тревожные лампы... Кадр... Бойцы начинают стрелять друг в друга... Брызги крови, оторванных конечностей... Пулевые пробоины сочащиеся кровью... Сквозные лазерные прожиги с обугленными краями... Торчащие из сотрясаемой судорогой плоти костыли винтовок... Кадр... К кровавому месиву примешивается зеленоватое свечение... Подсознание смешивает краски и всё утопает в фиолетовом цвете... Падшие восстают и начинают рвать на части живых... Снова в ушах звенит какофония агонизирующих людей... Кадр... Пробуждение после кровавой бани... Кадр... Термоядерная волна пожирающая тела... Кадр... Заградительный залп отчаянных добровольцев, но и их слизывает пламя преисподней... Свинцовым занавесом падает гермодверь, отделяя первый акт трагедии от второго... Наступает антракт... Спустя миг звучит звонок, возвещая о продолжении спектакля... Новый кадр... И они идут по выжженной атомом лестнице, вскрывают гермодвери... Выходят на второй... В ушах надрывно орёт зуммер радиоактивной опасности... Всюду изуродованные тела и элементы конструкции бункера... Кадр... Эвакуация выживших. За спиной Опускают прошитый свинцом занавес... Кадр... Яркие лучи плазменных резаков вскрывают переборки... Кадр... Пробитая на вылет рука диверсанта... Кадр... размазанный по стене скафандр, лежащий в неестественной позе... Кадр... Гниющая туша... Кадр... Чёрная слизь пожирающая бойцов... Кадр... Струя плазмы облизывающая уже лишенное брони и кожи тело... Кадр... Обрыв плёнки... Засветка...
Тело невольно дёрнулось переполненное фантомной болью и воспоминаниями. Высвободив руку, Жнец поднялся на ноги и сделал несколько шагов вдоль стены. Упёрся руками в облицовочный пластик и склонил голову. Руки подогнулись и разгоряченный лоб коснулся к прохладной стенки. Краткий миг. Руки мощным толчком спружинили отталкивая тело на дистанцию удара. И они не заставили себя ждать. Три мощных коротких удара в стену. Первый порвал кожу на кулаках, второй сбил кожу в белёсые ошмётки, а третий красным росчерком оставил след на стене...
Повернув голову к Воскресенской капитан почти шепотом произнёс:
- Как видите майор, ни боли ни смерти я не боюсь. Я сделал то, что считал правильным и верным. Да я убил, но ЭТО уже не было Фрейксом, это была угроза существованию бункера.
Коснувшись губами кровоточащих костяшек, Натаниус присел на ближайшее кресло чуть поодаль от особиста и замолчал. Кровь крупными каплями стекала по пальцам и капала на пол оставляя на нём замысловатый узор из клякс.