Темнота... Вернее, тьма. Она окружала Виталия. Вокруг не было ни одной искорки света, а темно было настолько, что не было видно даже своих рук, поднесенных к лицу. Только тьма и вечное одиночество. Это было невыносимо. Казалось, это - ад. Бесконечный страх и одиночество - что может быть хуже? Без надежды на спасение, не жизнь и не смерть, нескончаемое проклятие. Но когда пришел он, Громов понял - это было не самое худшее. Лучше страх и одиночество, чем то, что принес с собой незнакомец - ужас. Всепроникающий, безмолвный, когда у тебя нет сил даже закричать, конечности не повинуются тебе, а единственное желание - умереть, чтобы перестать это ощущать. Он пришел, и не собирался уходить.
А затем раздался голос. Он обращался к Виталию. Но тот мог лишь внимать, ибо ни звука не исходило из его распахнутого рта. Твое время на исходе. Но ты можешь продлить свое существование. За каждого я буду давать тебе по году жизни. Ты можешь отказаться. Но после смерти ты окажешься здесь - и снова будешь страдать. Поэтому - убей их. Убей их всех... Незнакомец расхохотался, и его хохот постепенно удалялся от Громова, снова оставляя его в одиночестве среди темноты.
Мужчина судорожно вздохнул, и открыл глаза. Перед ним был старый добрый потолок его квартиры с небольшой трещиной прямо над его кроватью. Откинув мокрое насквозь одеяло от липкого пота, он уселся на кровать и понял, что уже ночь. Где-то за окном залаяла собака и раздался звук бьющегося бутылочного стекла. Бешеный стук сердца после ночного кошмара начал постепенно замедляться. Вместе с этим Виталий почувствовал озноб, прошедший по мокрому телу от осенней прохлады, проникнувшей вместе с легким ветерком через форточку.