"- Новые анекдоты…" - слова лейтенанта эхом отдавались на периферии восприятия отца Веласкеса.
Священник, отчего-то с невероятным вниманием разглядывавший подсвечник, аккуратно, двумя пальцами, поднял вилку, лежавшую рядом с тарелкой, и… Внезапно он вздрогнул и резким движением отдёрнул вилку прочь, закашлявшись.
"- Новые анекдоты…"
В ушах Эстебана тяжёло билась кровь, как если бы сердце переехало под самую крышку черепа. А на зубах стоял, не желая проходить, этот тошнотворный хруст. Это ощущение тёплого желеподобного тела, размалываемого челюстями.
"- Новые анекдоты…"
"- Новые анекдоты…"
«Храни меня Ильматер, я только что сожрал собственный глаз!»
Даже мысли дрожали и отказывались выстраиваться в единую картину. Но постепенно выстроились. Эстебан Веласкес как никогда отчётливо понял, что они находятся в полузаброшенной башне где-то высоко в горах. Совсем одни. Никто не придёт. Никто не услышит.
«Так. Собрались».
Надеясь, что в неровном свете свечей не видна испарина, выступившая на его лбу, святой отец извиняющимся жестом поднял руку:
- Прошу прощения. Вино не в то горло попало, - смущённо выдавил Монах. - И, конечно, мой сан не позволяет мне подобных вольностей, но… думаю, здесь все свои. Итак. Свежая шутка из самой столицы. Вечер. Приходят два пидора в столичный кабак. Один – ну нормальный мужик, с бородой, булава у пояса – воин-воином. Ну и грустный весь такой. А второй – манерный как девка, в шубе дорогущей, с цепью золотой на шее, все пальцы в перстнях, сразу лучшей рыбы заказал, вина коллекционного…
Как казалось Эстебану, анекдот звучал как-то вымученно.
- Значит, посетители шепчутся – всё-таки, странная парочка. А пидоры за столом сидят, обедают. И вот один, наконец, подходит к мужику с бородой, и спрашивает осторожно так: «Что ж ты, дружище, в пидоры-то заделался?» Мужик смотрит на него мрачно, жуёт мясо. Потом говорит: «Никогда, парень, слышишь, никогда не проси у глухого Бога исполнить желание! Я ему всё талдычил – подари, говорю, мне богатого гномика в напарники. Кто ж знал, что Бог и правда глухой…»