Сказать, что до Гнезда Бадди добрался в подавленном состоянии духа, значит не сказать ничего. И пустеющая фляга, вопреки своему обыкновению не добавляла легкости на душе. Пребывая в прострации по поводу близящейся неминуемой кончины, которую он характеризовал кратким, емким, но непечатным словом, халфлинг допустил одну серьезную стратегическую ошибку - заявил, что поселится на чердаке, поближе к звездам.
Когда, вместе с первыми лучами солнца, на новом месте Бадди встретило похмелье оно сопровождалось самыми жуткими ощущениями. К обычной дряни скопившейся во рту и головной боли, прибавилось ощущение, словно кто-то колотил молотом о наковальню, причем над самым Флэустеловским ухом.
Священник... Гад! нет... Гард. Хотя, первый вариант определенно был ближе к истине. Такого ужасного пробуждения у Бадди еще не было. То, что часть чердачных помещений уже была кем-то занята он, вчера просто выпустил из виду.
Теперь, держась за стену, халфлинг прошествовал к источнику звука, пробурчал что-то неразборчивое в спину святоше-трудоголику, окунул голову в бочку с холодной водой и прошествовал к лестнице, оставляя за собой следы мокрых ног.
Таким было его первое утро в Гнезде Ворона. А потом понеслась...
Ворум прятался от Бадди в библиотеке, сочувственно провожая фляжку в руках халфлинга долгим взглядом. С гноллом поговорить было особо не о чем, как и с угрюмым мужиком в доспехах, который держался так, словно отродясь не знал всеобщего. На барда он даже смотреть не мог. И что характерно, рожа у него такая... добрая. Ну, а Гард день за днем колотился на чердаке, так что подремать днем часок другой, как это привык делать Бадди, возможным не представлялось.
Нужно было чем-то себя занять, кроме того, перспектива встречи с армией мертвяков не прибавляла легкомысленности и оптимизма. Первым делом Бадди, что называется "вырвав у ворона из когтей" часть причитавшихся ему золотых, подновил снаряжение. А затем, наведался по прежнему месту жительства. Стащил пару ложек по старой памяти и разыскал одного хорошего знакомого, уже не первый год квартировавшего в таверне, чудаковатого фехтовальщика по прозвищу Лосось. Сам себя Лосось именовал не иначе, как "учитель танцев" и задолжал Бадди за одну небольшую услугу, так что несколько бесплатных уроков обращения с рапирой Бадди были обеспечены.
В последствии Когти не раз могли заметить нового товарища, "танцующим" то на заднем дворе, а то и вовсе на крыше Гнезда (откуда его, впрочем, быстро согнали, пояснив, что черепица не казенная), со своей Мойрой. Так что на встречу с представителями Министерства, он явился босиком и голый до пояса, зато во всеоружии и с полотенцем на шее, и, подпирая дверной косяк, поинтересовался:
-Просто, если теперь они у вас, возможно вы захотите, что бы кто-то нашел остальные? Ну, для вашей коллекции...