Шел третий час охоты. Их стая наконец-то вышла на след и уже загоняла нескольких оленей. Гордые животные так просто не давались и мчались изо всех сил, пытаясь оторваться от хищников. Но бежавшие на четвереньках гноллы не отставали. Вот уже вожак практически догнал последнего копытного. Бросок! Но зубы, метившие в шею, лишь щелкнули в воздухе в каком-то ничтожном расстоянии от вздымающейся сладкой плоти. Старый гнолл врезается в землю и сильно сдает в скорости. Он теперь не скоро отмоется от такого позора. И вот от стаи отделяет молодой самец. И это он, Йирик! С вздыбленной холкой и капающей из оскаленной пасти слюной он ускоряет бешеный темп бега. Ему не нужен последний уставший и слабый олень. Он примеряется к их предводителю – великолепному статному животному с золотыми рогами. Разрыв между охотником и жертвой сокращается. Остальные животные, напуганные близостью хищника, ломают строй и разбегаются в стороны. Некоторые гноллы устремляются за ними, но большая часть стаи, как завороженная продолжает мчаться и наблюдать за погоней Йирика. И тот оправдывает ожидания. Он приближает к цели на расстояние прыжка. И еще немного. Чуть ближе – и вот. Выгнувшееся мускулистое тело гиеноподобного гуманоида распрямляется точно стальная пружина. Клыки впиваются в загривок, но не останавливаются, а устремляются глубже, прямо к позвоночнику. Раздается едва слышимый хруст, и величественный олень, до этого стойко переносивший лишний вес гнолла, спотыкается и как подкошенный валится на землю. Победитель не спешит трусливо откусить от туши части повкуснее. Нет, он горделиво смотрит на вставшую кругом стаю и скалится. С его улыбающейся морды капает кровь добытого ужина. И охотничья стая, отдавая должное герою сегодняшнего дня, разражается стройным завыванием. Теперь все поймут, что он достоин стать вожаком их общины, и после этой охоты никто не осмелиться оспорить его право на лидерство. Однако герою, кажется, плохо. В глазах начинает темнеть. Лишь вой не прекращается, а начинает меняться, пока не становится оглушающим гулом.
Йирик с трудом разлепляет глаза и видит, что находится в незнакомом помещении, больше всего напоминающим старый пыльный подвал. А еще он связан. Странно, но гул не прекращается, и скоро становится понятно, что он звучит исключительно в голове гнолла. А тут и память дает о себе знать. Путешествие из Тэи. Ночное дежурство. Ослепляющая вспышка и смерть брата. Четверо человек и допрос. И напоследок – удар по голове.
Он снова подвел свой клан. Йирику дали последний шанс перестать быть обузой для Черных Когтей, но он и его упустил. И хотя перед пленением он дрался как разъяренный совиный медведь, противники оказались сильнее. И так несладкая служба в Тэе превратилась в плен. Жгучий плен веревок и невыносимый плен собственной никчемности. От несправедливости мира захотелось завыть. И он обязательно бы это сделал, несмотря на то, что, как говорили жрецы, плачущих воинов Йиногху лично разрывает на части в мире вечной охоты и бросает на съедение опарышам. Но гнолла прерывает скрип двери. Это пришел человек. Собрав все еще гудящие осколки памяти, Йирик вспомнил, что именно этот человек говорил на его языке. Мысленный подвиг подтвержден в следующую секунду словами вошедшего. Его гноллский неуклюж, как может быть неуклюжа нелетающая птица, старающаяся взлететь, но вполне понятен.
- Вуф. Вррав, бау. Драу, ммаф. Рррвуууу? – ответил ему пленник, стараясь, чтобы его голос не звучал жалобно.