Зимний Лес.
Жемчужными нитями стелется под ногами туман, плещется, словно ветреное беспокойное море. Вздыхает. Северянин Лес, будто корабль, скользит в этой сырой пучине, тонет в зеленом сумраке, в искристом этом многоцветье хвойных чащоб задыхается – запахи окружают его со всех сторон. Обволакивают. Кружат голову чуждые ароматы, внушают смутную тревогу привычные звуки. Шепчутся между собой костлявые деревья, хрустят и ломаются сучья под ногами, мелкие лужицы увлеченно булькают промозглым дождем, птицы тонкими голосами перекликаются. Эхо, чудное далекое, какофонию вносит в стройный хор – бормотание и вздохи, хриплый рык да тяжкий стон мерещатся, - провалы вертикальных зрачков, мокрых клыков алый блеск. Чувство, словно некий, опасный зверь притаился неподалеку. Ждет. Следует по пятам, осторожно, переступая с ноги на ногу, крадется потихоньку, Зло...
Неправильные края, исковерканные. Словно липкое болото нагоняют страх, обнимают закисшим илом, норовят проглотить, со смаком, с чавканьем, затиснуть в гнилую свою утробу. И над всем этим дождь: долгий, докучливый, бесконечный кажется. Царит. Бормочет, поет, разрезает острыми иглами серый воздух, напевает хриплым голосом себе под нос: Утоплю, погублю, загублю, плю-плю-плюх…
Хорошо, хоть хейкао бодрит, распроклятый это напиток. Дарит тепло, сладость и горечь одновременно, а еще гниль в костях и вечное желание…пить еще, брать еще, падать раз за разом в темную пропасть. Не останавливаться никогда. Еще!
Пес рядом бежит: хвост баранкой, внимательный нос обнюхивает землю, опустил голову, острые уши прижал к черепу, тявкнул разок, прислушался, дальше побежал.
Земля вниз идет, кренится неторопливо, к Пьяному озеру устремляясь словно корабль на дно – здесь родников прохладных полным полно, ключей кипучих и лесных ручьев изобилье. Но пса не волнуют случайные родники, ищет внимательно нужное озерцо рыжий зверь. Еще разок тявкнул, ухо задней лапой почесал, остановился, возле неприметного водоемчика присел. Подозвал Леса. А водоемчик, что?
Ну, папоротники пышные его окружают, по южному зеленые и кустистые растения блестящими каплями дождя, будто алмазами сбрызнутые. Окаймляют водоем. Рядом мраморная колонна на земле лежит, разбитая скамейка и перевернутая клумба. Ни знаков, ни гробниц, только торжественные руины забытой беседки о былом величии напоминают. Только темное зеркало стоячей воды блестит на ветру. А в озере шкатулка, на песчаном дне, россыпь монет золотых и причудливый меч, доспехи древних лет и обглоданные временем желтоватые кости. Мерещатся. Руку протяни, возьми. Или не бери ничего, пей хейкао и на большее не посягай… Но…Сквозь воду деревянный мяч отчетливо виднеется - простой мяч, кругленький такой, ладный - в такие дети на юге играют, простая южная игра "Так-так", называется…
Мяч на дне, сокровища и темная вода, густая, смолянистая жидкость – отражает черное озеро сумрачные руины, гнилые стены и проклятые замки, грязной крови потеки, уродливые лестницы, червями вгрызающиеся в плоть земли. Леса нет. Пса нет. Башня есть, темного железа мертвая глыба покрытая струпьями неизвестных механизмов, грязными чарами запретной магии оплетенная будто сетью. Башня Ржавого железа, грязный перст, липкая рука, желающая осквернить чистое небо, болезнь, неотвратимо расползающаяся с Запада, старая легенда…
Ли. Фай Люре.
Мертвяк проводил северянина смешливым взглядом, потом к Фаю обернулся разом посерьезнев. На Ли поглядел, нахмурившись тяжко:
- Я слыхивал вы вчера вопросами о Запретных баловались, ну о Киршарах знаетели ли, или Ведунах как их еще бысь зовут…Те-что-Видеть поставлены, Провидцы былых времен. Слуги порядка… Тварюшки они неприятные, но если решили искать, так слушайте внимательно знакомца Прая. Пришли они издалека, пришли, спасаясь от Беды, такой страшной беды что людям и вообразить ее невозможно для себя. Откуда знаю вам не скажу, за что купил, за то и продаю. У Киршаров души нет, сердца нет и костей тоже. Потомки мертвой расы они, обломки былой славы. Древнее Отцов, славнее предтечей…ничтожнее тоже. Раньше вместе жили, теперь поодиночке доживают свои убогие дни. Знают Ведуны много, а говорят мало, любят жрать очень, потому-то и осторожным следует быть. Ежели попал к ним в лапы, пощады не жди – они грехи видят, боль чуют и зло тоже. Этим и кормятся. Раньше люди у них часто просили, теперь редко просят – усвоили урок видать накрепко. Киршары всегда норовят погубить. Врать на прямую слухачи не могут, зато юлить и смущать, сколько угодно. Сыны коварства – это тоже про ведунов. Чтобы найти логововище киршара, нужно верную дорогу знать, особливый тайный путь. Раньше люди знали, теперь ничего не знают, а я вот что скажу– «чтобы найти, нужно искать; чтобы искать, нужно позвать; чтобы просить, требуется дать.» Вот и всего делов…- Смутился мертвяк, замолчал, принявшись свои вещи укладывать. Помолчал, потом неохотно дальше сказал…- Будь я на вашем месте, я бы к Проклятому Озеру двинулся, там сердцевина гнили самая что ни на есть. Там где Добрейшая спит, зло более всего разрослось аки поганый гриб на белом дереве. Люди в окрестностях червивого озера пропадают, дети рассудка лишаются, старики покоя. В самых черных местах Королевства обитают киршары, в самых теневых норах. Имперская столица Нра, серая граница, Лунная пустыня, Бурые холмы, Пьяное озеро…Чем мерже место, чем гаже…Тем лучше для киршаров край. Ежель крепко решили, следуйте за мной, но помните о своей душе...Да! Киршаров не зря зовут пожирателями грехов, ежель что мерзкое вы в жизни сотворили своей, ежель что-то покоя вашему сердцу не дает израненному, если совесть не чиста…Сами понимаете, тогда Провидцы опаснее всего…Они любят грешников, почитают, поедают с особым смаком знаете ли…
Уложив вещи свои, собрав нехитрый свой скарб, Незнакомец двинулся вперед по дороге, доверяя собственную Судьбу королевскому тракту и древним архитекторам, что проложили эту великую тропу, в былые, более счастливые времена.