— Спокойно, пан, — сквозь зубы процедила Эльжбета. Не заметить действий собственных телохранителей щегла было нельзя, поэтому она сразу постаралась завладеть вниманием дворянина, предупреждая попытку навалиться на нее скопом — говорила, адресуя слова ему одному, пристально глядя ему в глаза. — Вот, допустим, копье. Длинное, правда? Так вот я кольну вашего коня — маленький, почти хирургический укол — и кто может знать, как отреагирует бедное животное? Обученное, наверное, к охоте, а даже если и к войне — выдержит, устоит ли, когда ему в морду ткнут полуметровое жало? Не взбрыкнется ли, не загарцует, не завалится ли наземь, придавив при этом вас, когда пойдет сеча? Запутаются у вас ноги в стремени, и все, не срастутся потом. И это еще в лучшем случае, пан, в лучшем случае. А то ведь бывает и так, что шею люди сворачивают! Да-да, ломаются позвонки, хрустят и трескаются, и вообще — хрупок человек, до обидного хрупок. И много ли пользы будет пану от исколотой мечами «глупой девки», если сами вы после этого, с переломанными культяпками да со свернутой шеей, проведете остаток своей жизни в виде паралитика, прикованного к постели и пускающего слюни на потеху слугам?
Спиной женщина уже чувствовала приближение своих товарищей. Обнадеживало это, конечно, слабо — навлекать на них угрозу не хотелось — зато хотя бы стража не спешила вмешиваться. Уже неплохо.
— То, что вы понятия не имеете о хороших манерах, уже ясно и так, — продолжила женщина уже громче, обращаясь ко всем. — Вы уже не первый раз оскорбляете меня, а я не из тех, на кого можно трусливо лаять из-за чьих-то спин. И уж тем более не стоит безрассудно задевать клеветой честь человека, чье положение неизмеримо выше вашего — и уж точно более благородного. Я Эльжбета Рёрих, армигер и верный защитник своего господина. Вы, вроде бы, дворянин — так я предлагаю урегулировать вопрос по-дворянски. В поединке с вами или с любым бойцом, которого вы выставите за себя. Соглашайтесь, пан, — женщина прищурилась. — Последние дни выдались для нас очень скверными. Из-за вас я потеряла товарища, которого у меня даже похоронить не было возможности, а ваше нынешнее поведение только усиливает мою неприязнь. Если ваша честь для вас всего лишь пустой звук, то дело обернется очень скверно. И тогда уж я гарантирую, — подбородком она чуть кивнула на копье, — что своих телохранителей вы не переживете.