И грянул гром. Фигурально выражаясь, конечно. Моаб, понадеявшись на иллюзии, подошёл слишком близко к Тидею, несмотря на то, что случилось ранее с Баракасом. За что и поплатился жизнью, а точнее сказать, не-жизнью. Из руки окончательно упокоившегося предпоследнего члены Саженной Пятёрки выкатилась на обугленную, потрескавшуюся от жара кипевшей тут битвы, землю, золотая подзорная труба, богато украшенная драгоценными камнями.
Из кармана же мертвого дроу вывалилась маленькая желтенькая уточка, и откатилась к неподвижно лежащему на земле Гудвину, которому не довелось лицезреть этот, безусловно, эпичнейший момент. По причине смерти, понятное дело.