Девочка смотрела на маленькую Верность, постепенно растворяясь в темноте. Ее глаза из угольно-черных вдруг начали принимать человеческий оттенок. Синий. Цвет давно забытого неба.
- Я не могу, - просто пожала она плечами. – Тебе придется ждать, пока этот мир тебя не отпустит. Все должно быть решено. Все значения расставлены. Все переменные найдены. Все неизвестные пройдены. Вам ведь важно это, да? Людям. Чтобы вот так. По полочкам. Чтобы вопросов не осталось в самом конце.
Тьма стекала из ее глаз. Она скатывалась по щекам и заползала на щеки. Испарялась. Прошло время тьмы.
- Ты боишься смерти, Раймунд Штерн? Я вот боюсь. Так долго… так бесконечно долго. В этой пустоте. Когда крик рвется и застывает. Когда нет принципов. Нет чувств. Неведома истина. Не знаешь правильного ответа. От тебя все зависит, и ты ничего не можешь сделать. Так долго, Раймунд. Целую вечность, представляешь? Я просто ждала. Этого момента. А теперь…
Она содрогнулась, укутавшись в свои длинные волосы.
- Мне так страшно… - шепотом. С выдохом. Маленькая девочка. Испуганная. Дрожащая. Одинокая.
- Вы были хорошим поколением. У вас были цели. Ну и что, что рушили. Дети они всегда такие. Все разбивают и роняют. Убивать за это что ли? Нет, конечно. Не звери же мы.
Слезы ее стали чистыми и прозрачными. Где-то в макете Верности маленькие игрушки людей падали в бездну.
- Мы защищали и берегли. Как получалось. Пока страхи ваши не вышли из-под контроля. Пока ненависть ваша не заполнила каждый уголок, каждого микрокосмоса. Такая… такая звериная. Безразличная. Ужасающая ярость. Мы не знали, что делать. Мы растерялись.
Взгляд перестает быть пустым. На него, как на эскиз, манекен, надеваются чувства. Те самые человеческие чувства.
- Может, это наша вина. Что не смогли понять, когда нужно вас… ликвидировать. Мы были родителями. Мы любили. Да. Даже мы научились у вас. Узнали, что такое – любовь. Знаешь, я…
Кусочек Верности вдруг отпал и рассыпался пылью. А вместе с ним растаяла во тьме рука девочки.
- Я видела, как вы живете. Под солнцем, подаренным нами. Под небом. На земле, которую мы сотворили. Это был простой макет… простой макет, Раймунд. Полигон. Наши игрушки. Мы возомнили, что все знаем. Что имеем право. Мы нарекли себя вашими богами. И не рассчитали. Вот так просто. Где-то была ошибка. Не в логике, нет. Глубже где-то. Когда смотришь на игрушку и понимаешь – она чувствует больше, чем ты. И верит, что у нее в груди есть душа. Но самое страшное – она верит в тебя. Как в своего Творца. Такой безграничной и непоколебимой верой, что становится страшно. Вы научили нас этому страху.
Верность осыпалась, унося с собой пятилетние терзания и мучения. Вместе с ней исчезала девочка.
- А потом вы выросли. Из этой песочницы. А с вами выросли и ваши страхи. Они приняли форму. Они вырвались. Затопили. И поглотили вас. Что нам было делать? Истреблять вас? Как же можно…
Слезы капнули на маленькую фигурку дахиры. Девочка подняла ее уцелевшей рукой и вновь поцеловала.
- Вы ведь такие хрупкие. Даже вот так. В облике монстров, пожирающих друг друга. Ты не понял, Раймунд? Вы не с тьмой боролись. Чужой и инородной. Вы с собой боролись. Все эти монстры… это вы сами. Поэтому…
Она поднесла руку к Верности и уронила дахиру вниз. Мертвое существо перевернулось пару раз и исчезло.
- Поэтому я не могла решать. Я не могла просто взять и уничтожить. Это должны были сделать вы сами. Принять решение. Вы ведь не дети уже. Вы выросли. И все стало еще сложнее.
Улыбнувшись, она вытерла сопли и ее вторая рука тут же исчезла. Тело начало искриться и растворятся.
- Я осталась последняя. Остальные давно отошли от дел. Но кто-то же должен был остаться… следить за вами. Помогать. И таким, - она кивнула на фигурки людей, - и таким, - кивок на монстров.
- А теперь все будет хорошо. Солнце взойдет, Раймунд. Где-то. Новое солнце. И ты проснешься.
Синие глаза пару раз сморгнули слезы и исчезли. Вместе с девочкой. Макет Верности осыпался трухой. Ты почувствовал, как воздух сперло. Горло сжало. Мир нырнул куда-то и…
Ты проснулся.