Изначально было что-то странное. Но потом бытие сжалось в точку, повинуясь голосу богов, и порвалось на части, которые начали удаляться друг от друга, положив начало расширению вселенной. И с этим расширением предстояло еще что-то делать, но это был вопрос грядущих эпох и, возможно, грядущих богов. Пока же лишь малая толика мира обрела форму, достаточно окончательную и лишенную ближайших перспектив вновь перейти в состояние плазмы, чтобы заинтересовать божественные сущности.
Одной из этих сущностей было Магос. Правильней его относить к среднему роду – хотя бы потому, что женского, мужского, и возможных прочих родов (ибо не факт, что грядущее готовило миру бинарную систему размножения, а не, скажем, почкование или пятерение) еще и не было в помине. Была лишь формирующаяся вселенная, боги и пустота. С одной стороны, это было правильно, ибо предначертано. С другой, Магос всем своим существом ощущало, что должно быть еще что-то. В его собственном пробуждении немалую роль сыграла материя, или поле, или волны – подобных формулировок не существовало, как и полов, но факт существования магии божественная сущность прочувствовала каждым непридуманным еще кубическим километром себя. И поняло оно, что энергия эта предназначена не для них, а для тех, кто грядет. Что она будет питать творения их, и давать им силу…
В думах подобных Магос века проводило, стремясь предвидеть грядущее. Оно наблюдало за миром, изучало его, и определяло его. Им были созданы системы исчисления, берущие свое начало в природных явлениях. Наблюдение за тем, как фотоны несутся от одной точки к другой, дало ему знание расстояний. Изучение распада всевозможных веществ позволило понять время. Взгляд вглубь сути материи открыл для Магос массу. Попытки сотворения ограничили его собственной божественной силой. И множество иных данных, измерений и законов, накопленных за тысячелетия, он воплотил в доступную каждому богу инфосферу, которую поместил в Пантеон, чем бы тот ни являлся. Чтобы говорить, у богов должен быть общий язык, и даже при возможности напрямую обмениваться образами, нужны понятия. И он создал речь – речь Богов, которая станет в грядущем даром от него, Магос, разумным, и в которой будет сила к изменению мира. Но в устах богов это была речь, которая не облекается в форму реальности, а позволяет просто обмениваться информацией.
А потом оно вновь начал наблюдать – на этот раз уже за действиями иных божественных сущностей. Ибо велико было влияние их на образ мира, и смешивало оно хаотично расчеты, того, чему было суждено стать богом магии. Возможные события, складывавшиеся в понятные коридоры вероятностей, теряли смысл – и их приходилось пересматривать. И Магос делал это, творя свои вычисления в облаках звездной пыли, изолированных от мира и идеально структурированных. Язык чисел, прекрасный в своей простоте и сложности, высшая божественная математика и, одновременно, музыка сфер для тех, кто в вычислениях умеет видеть не холодные цифры, а огненные наборы нот, по мановению палочки дирижера воплощающиеся идеально настроенными инструментами в ласкающую слух последовательность звуков.
Но увы, пока не изобрели ни музыки, ни математики, и одно лишь Магос могло видеть всю красоту возможностей, раскрывающихся перед бытием. И лишь одному Магос доступно было понимание того, как каждым движением своим боги влекут его в хаос, как звуки сбиваются в какофонию… воплощением которой стало омерзительное создание Шаарихаграсма. Всеизменяющая сущность, неуязвимая для всего и покорная лишь владыке своему.
И тогда Магос изобрело жест, который заключался в закрытии той части тела, которая у разумных будет называться, на универсальном языке богов, лицом, той частью тела, которая у разумных будет называться на универсальном языке богов, лицом. И на универсальном языке богов это жест назван был "faciem abscondita in palma".
Но, разумеется, остановиться на введении первого мирового divina quentiam, Магос не могло. Как, к сожалению, и применить его, ввиду отсутствия конечностей и формы. И даже возможность сотворения их себе, ввиду наличия Сферы Хаоса, не радовала. Впрочем, ее наличие было относительным – Магос видело множество вариантов будущего, и в многих из них хаос был изменен, обуздан или просто несоздан, ввиду нехватки божественных сил на нечто подобное у творящего.
Но были и иные способы обезопасить мироздание от хаоса. Само существование Бури Перемен в каждый момент времени было разбросанным по измерениям и пространствам, число которых было случайным. И из этого бесконечного множества вариантов бытия Бури Перемен Магос вычло всего лишь три параметра – три измерения для пространственно-временного континуума, где находилось творение других богов. Таким образом, лишив его возможности пребывать в этом пространстве иначе чем в виде гипотетической точки. Во всех остальных пространствах Буря Перемен могла быть чем угодно и менять что угодно, но позволять ей превращать Творение в полный Хаос Магос не собиралось.
Хотя добро и зло еще не были определены как категории, свершив свое доброе дело, Магос вернулось к миру, стремительно менявшемуся под влиянием сил Богов. Две существующих системы, и одна творимая. Хор богов звучал неравномерно, были в нем ноты, говорившие о том, как сущности относятся к Творению, и что они хотят в нем видеть. Кто-то стремился к исключениям из правил, кто-то к скорости бытия, кто-то к скорейшему созданию жизни, кто-то просто творил как мог и что мог. Многие не видели последствий своих шагов, и хаоса, которые они могли принести в мир.
В этот момент Магос осознало, что является неполноценным. Во всей своей мудрости и силе ему чего-то не хватало, но понять, чего именно, в данный миг было не дано.
И, будучи божеством рациональным, оно продолжило действовать по сложившемуся за тысячи лет размышлений плану. Для разумных время еще не пришло, но уже сейчас надо было готовить основу их связи с Магос. И лежать она должна была глубоко… в прямом и переносном смыслах. Божество вгляделось в планету, нареченную Новым Ньюроном. Взгляд пронзил облака пара, прошил насквозь атмосферу из метана и углекислого газа, казалось, раздвинул кору и углубился внутрь, в кипящее жидким металлом ядро. А потом ушел глубже, и огненные реки превратились в скованные видимыми лишь глазам бога связями цепочки молекул, пространство между которыми было ничтожно мало, ибо велик жар недр Ньюрона, и мало что из веществ могло устоять перед ним. Велик был соблазн создать новую форму металла, минерала или газа, которая обладала бы желаемыми Магос свойствами. Но что будет, если течение магии изменится? И мир еще раз уступил зрению бога, явив ему атомы, составляющие молекулы. Элементы. Первоэлементы. И все еще недостаточно. И мир распался на потоки формул, описывающих вероятностное положение субатомных частиц и их взаимодействие.
Ego, Magos, mutare re de hoc mundo
Ego, Magos, dat possibilitatem magicae
Per atomi et per omnia unda
Sum eos agere in praefinitum modo
И мир формул изменился, ибо появилось в нем нечто новое. Субатомная частица, магон, которая позволит при накоплении магической энергии возникать изотопам обычных атомов, наделенных магическими свойствами, которые зависеть будут от типа атома изначального.