Осторожно встав на платформу круглой формы, Фэй легонько постучала по ней посохом, будто бы проверяя на прочность. Она и не знала, что барды умеют что-то подобное. Судя по всему, она вообще многого не знает из-за своего образа жизни. При слове госпожа апостол поморщилась, явно не приравнивая себя к подобному титулу. В конце концов, большую часть жизни она провела в храме Леди Судьбы, приравнивая себя скорее к ее почитателю и верной слуге. Куда уж там.
Апостол испытывала противоречивые чувства, не зная, как реагировать на порывы барда, решив, что слишком долго находилась в уединении аскетического образа жизни. Слушая его объяснения, Фэй озиралась по сторонам, завороженно разглядывая мрачную красоту подземного храма. Она не одобряла его предназначения, но не могла отрицать некую искусность в выполнении.
Оглянувшись на собеседника, Фэй обнаружила, что тот уже протягивает ей кубок, наполненный вином. Девушка растерянно взглянула на преобразившееся лицо барда. Создавалось впечатление, что перед ней кто-то незнакомый, отдаленный, равнодушный, под стать атмосфере поглотившей их пасти.
- Хуже ведь не будет, да?- не смотря на силу, что проходила сквозь нее день ото дня, Фэй все же опасалась того, что ждет впереди. Это чувство смутно таилось в ней, пробивая брешь равнодушия. Больше из-за ответственности, что легла на ее плечи, нежели страха умереть. Поколебавшись пару секунд, девушка все-таки приняла кубок и сделала несколько глотков, поморщившись от не совсем приятного вкуса напитка.
Сойдя с платформы округлой формы на твердую поверхность, девушка ощутила некоторое облегчение. Теперь она могла немного пройтись и осмотреться, правда, трогать что бы то ни было она не стала, опасаясь ловушек.
В полутьме изменения девушки были почти не заметны. Изменились ее глаза, полностью почернев, напоминая скорее демона, нежели божественного избранника, а отбрасываемая ею тень больше походила на голодное пернатое чудовище. Неловко опустив взгляд Фэй не узнала своих рук. Кожа стала темнее и грубее,покрывшись замысловатым узором, а ногти удлинились, став похожими на цепкие когти хищника.
Опомнившись Фэй наконец вспомнила об обруче, который так и держала в той же руке, что и посох. Аккуратно отставив свое оружие, она почти торжественно, подобно венцу, возложила дар мертвого чародея себе на голову.