Растерянность сменилась чем-то другим. Чувствую, осязаю, осознаю. И Чарли вовсе не воззвал к моей гордости. Наоборот, он меня утешил и успокоил. Когда я, которая я сейчас и здесь, но не та, которая сплю, открываю глаза, мир продолжает жить. Всё хорошо.
Просто была Чаша Жизни, точимая теми, кто хотел Власти. Власти, которой Нет. И никогда не было. Но желание её обрело форму. Которая расколола Чашу. Теперь миры-осколки одиноко бороздят невидимые моря, отражаясь друг в друге, возможно, даже ощущая друг друга, но без возможности воссоединиться вновь. И теперь моя задача - создать мосты. Найти маяк. И приложить все силы, чтобы всё исправить. Пусть обстоятельства сильнее меня - пусть. Всё не только от меня зависит. Есть те, кто будет рядом со мной. Один в поле не воин, помнишь, Иртье? Твоя задача - не быть одной.
Этот мир - он не мой ведь, не принадлежит мне, я в нём - лишь отдельные капли. Этот мир также полноценный плод всех тех, кто собой его наполняет. И с этим надо считаться.
Мне пока сложно представить что это будет и как. Но "борьба" уже началась. С этим придётся столкнуться, хочу я этого или нет. Есть Ворон. Есть я и те, кто со мной. Есть стороны монеты. Реверс и аверс. И пока - она в падении. Она крутится. Есть время.
Есть Надежда.
За десятками окон дребезжит неуверенный рассвет.
Да всё уже, глупый. Теперь можно.
Порывы ветра бодро распахивают скрипящие ставни. Краска цветными одуванчиковыми зонтиками облетает с уставшего от неё дерева, обнажая его суть и аромат. Вихри утреннего свежего ветерка врываются в коридор. Бабочек ошмётки к потолку вздымаются. И вперемешку: пыль, краска, сухие бабочки.
Веснушки пляшут на моих щеках. В буквальном смысле. Солнечные зайчики тысячами пар своих лапок врываются в помещение, стремясь дотронуться, поцеловать и согреть всё, до чего только смогут дотянуться.
Бабочки, обогретые и раскрашенные, самых разных мастей, крыльями ещё пока неаккуратно, но уверенно размахивать начинают, выбрасывая в воздух крохотные кристаллики золотой пыльцы. Пыльца растворяется в воздухе. И оставляет тысячи запахов.
Запах горячего утреннего хлеба. Свежесть утренней росы. Запах бодрящего кофе. Бабушкиного дома. И её пирожков. Распустившихся на рассвете цветов. Волос любимого человека. И даже только что надушившейся на работу соседки. Запах чего-то вечного, правильного. Теплого и знакомого. Утра, рассвета. Запах нового, ожидаемого, неизбежного.
Я чешу нос из-за пыльцы и улыбаюсь Чарли.
Бабочки позади меня вырываются на свободу, оставляя за собой чистый коридор. Мы не должны их задерживать. У них сегодня много дел: уже рассвет, и к последнему лучику солнца, появившемуся из-за горизонта, они должны подарить кому-нибудь частичку своего тепла. Утро должно начинаться именно так. Нет, не то, чтобы бабочки нужны именно для этого. Просто я сегодня их попросила.
Но одна, то ли не послушная, то ли какая-то особенная, садится Чарли на голову. У неё прозрачные большие крылья, отливающие едва различимыми оттенками радуги. Как тонкий-тонкий слой слюды. Такая хрупкость и нежность. Да. Она - особенная. Она с терпким запахом благодарности и шлейфом надежды. Их, как и эту бабочку, тяжеловато увидеть. Но запах у них именно такой. И тепло она тоже дарит непростое - душевное. Стоит, такая, ножками перебирает и смешно трясёт крылышками, чтобы пыльцы побольше попало куда надо. Потом, сделав своё бабочье дело, взлетает с видом важным и улетает в рассвет. Много у неё дел, много.
- Спасибо, Чарли. Правда, спасибо.
Да, мне ещё многое узнать надо, но основное я уже усвоила. И постараюсь сделать всё, что в моих силах.
Меня же в это утро греет то, что я не одна в своих стремления сделать мир хорошим. Вон, со мной рядом даже Таба, укутанная в запах шоколадных вафель.
С надеждой смотрю. Но спросить стесняюсь. Он и так знает мой вопрос. Я хочу спросить может ли Чарли пойти со мной.
Протягиваю ему руку. Ну пошли. Ну давай хотя бы попробуем?