Последняя точка. Последний оставшийся заряд. Орды раздавленных и расстрелянных хасков всех мастей позади. Последняя точка - наверное, самая опасная - всего в двух сотнях метров от места, откуда космический паразит-переросток высаживает на станцию свой мерзкий груз. Да и сама конфигурация... К месту, откуда шли силы Жнецов, вела достаточно просторная и длинная галерея. Там, впереди, был какой-то ангар, а это был подъездной путь, шедший слегка под уклон по направлению к ангару. Галерея узкая, там не развернуться, значит, придется выезжать задом. Если рвануть в метрах в двадцати вглубь галереи - потолок, скорее всего, обрушится, плотно закупорив проход, и миссия будет выполнена.
Противника не было видно. Они заезжают внутрь. Десять метров - никого. Пятнадцать - никого. Двадцать. Они остановились, Лекро готовит бомбу, когда из того конца галереи начинают плотным валом валить силы жнецов, штурмовая команда. Видимо, сюда как раз подтянулись совершенно все, включая тех, кто рассчитывал попасть на станцию через уже заваленные проходы. Зарокотала автоматическая пушка - и волна забурлила росчерками снарядов, на ней стали взбухать цветные буруны, когда кто-то из наступающих расплескивал свои внутренности на соседей, что их, впрочем, совершенно не смущало. Лекро выставил таймер, открыл люк, чтобы её выбросить... И тут второй раз за сегодня Брич увидел летящий прямо к ним снаряд. Этот был другой: меньше походил на ракету и больше - на огромную гранату, запущенную пращой титана. Того мгновения, когда снаряд преодолевал разделявшие отряд и волну Жнецов сотню метров, хватило Бричу, чтобы оценить убийственную точность: взрыв произойдет под дном машины, и хорошо, если не под самим люком. Дорус выскочить не успеет, а люк, скорее всего, не выдержит... Брич сделал единственную вещь, которая пришла ему на ум - бросился вперед, оттолкнул Доруса и своей массой навалился на люк, дабы захлопнуть его и самому оказаться поверх.
Взрыв словно выключил сознание. Последним, что он помнил, было чувство сильного удара куда-то в область живота.
Сколько он пробыл в отключке - сказать он не брался. Реальность встретила его жуткой болью. Болело все, что только могло, особенно - живот и все, что ниже. Брич попробовал пошевелить ногами - ничего, их как будто не было. Попытался открыть глаза... Он лежал на спине. Броня на животе была разворочена, словно банка тушенки, по которой дали очередь из "мстителя", через раны виднелись внутренности, из которых медленно, но неумолимо сочилась кровь. Во рту был горько-соленый привкус, глаза слезились. Над его раной хлопотал Дорус.
- Вален, быстрее сдавай назад! Я не знаю, сколько у него времени!
- Док, я бы и рад. Движок пробит, не заведемся... Ох, киласелай...
- Дорус, мы его не довезем, он подохнет по дороге, - откуда-то из-за пределов области видимости послышался бас Дредда.
- Нет, нет, нет! Он не умрет, мы успеем, если понадобится, я его на себе потащу!
Брич попытался вдохнуть - легкие были словно не его - и, напрягая горло, проговорил:
- Док, не глупи. Из-за меня все сдохнете.
- И слушать не хочу! Так... Противошоковое, кровоостанавливающее... Дредд, помоги, я его не подниму! - Брич почувствовал два укола в шею, вызвавшие блаженное онемение, а затем какое-то движение, как будто его пытались тащить. Непослушными губами Брич проговорил:
- Дредд! Убери дока и посади меня за турель. Ставьте бомбу и уходите. Я вас прикрою.
- Нет, нет и нет, об этом не может быть и речи... Дредд, что ты делаешь? Ты же не будешь...?
Сильные руки подхватили его. Он чувствовал себя легким, как дитя. Так когда-то его поднимал отец. Отец... Воспоминания о семье сжимали сердце, на глаза наворачивались слезы, хотя, возможно, это и от боли, пусть даже и прибитой антишоковым. Он их больше не увидит. Он сдохнет здесь. И он собирается утащить с собой ещё несколько выродков.
Руки легли на гашетки автоматической пушки. Сейчас все его тело - это глаза и руки, впрочем, больше ничего он и не чувствовал. Руки - лишь переходник, который соединяет мозг и автопушку. Он - оружие, больше от него не осталось ничего. Под защитой силуэта транспортера команда устанавливала последний заряд. Зрение пока не отказывало, и Брич успешно подавлял то и дело высовывавшихся в коридор из боковых ходов противников.
- Бомба установлена. Уходим!
- Но Дредд, а как же...?
- Док, черт тебя дери, я же сказал, я прикрываю отход! - этот крик стоил Бричу напряжения, наверное, большего, чем что-либо ещё в жизни, - Дредд, пожалуйста, подтолкни меня под уклон. Может, доеду и увижу главного ублюдка вблизи...
- РРа! - послышался сзади резкий выдох, и Брич почувствовал, что вместе с транспортером куда-то едет.
- Спасибо. А теперь - валите отсюда нахрен!
- Это достойная смерть! - было последним, что услышал Брич. Потом, несколько секунд, первые двадцать-тридцать метров, он ещё вел все менее прицельный огонь, но вскоре руки начали слабеть, и так до тех пор, пока не отказали совершенно. А дальше остались только скрип кривых осей, его собственное хриплое дыхание, тихая капель крови из его развороченного живота, да какофония, которую издают жнецовские выродки. Он даже не пытался стрелять снова - руки уже едва слушались, вжать гашетку казалось непомерно тяжелым, будто к кнопке привешена сорокакилограммовая штанга. Его катафалк медленно катился под уклон, а мимо него проходили солдаты Жнецов. Хаски, каннибалы, налетчики, твари... Они игнорировали его, словно уже не считали живым. Его собственный мозг был с этим солидарен: пространство, окружающее его, начало искажаться, дробиться, цвета поплыли, а темный коридор с бредущим по ним отродьям переродился во что-то вроде преддверий Ада. А так ему и надо...
And if I die on the old Drop Zone
Box my up and ship my home
Put my medals on my chest
And tell my mom I've done my best
Эти слова помогали ему, салажонку, не вырубиться на первом в его жизни марш-броске в полной выкладке космопеха. Эти слова помогали ему терпеть побои под непрекращающиеся увещевания "Боль - лишь иллюзия, а идеальный воин свободен от иллюзий!" от их падлы-центуриона. Они помогают и сейчас. Он в сознании. По его ощущениям, он уже мертв, от его сознания осталась лишь эта песня.
Преддверие Ада кончилось. Ад раскрылся пред ним в своем угольно-черном безмолвии. Искаженные фигуры брели от исполинских врат, напоминающих сфинктер, что были темнее космоса, темнее самой тьмы. Вокруг этих врат были какие-то постройки, отдаленно похожие то ли на башни, то ли на резервуары... Впрочем, все равно. Его сил не хватало даже на то, чтобы повернуть пушку и дать очередь по этому бездонному анусу Сатаны, он смог только вжать наконец-то эту долбаную гашетку.
-------------------------------------
Район станции вокруг прикрепившегося транспорта Жнецов потряс мощнейший взрыв. Первым взорвался резервуар с топливом на старой контрабандистской взлетной платформе, за ним стали рваться другие резервуары, затем - запасы снарядов и ракет... Все, что было припрятано ото всех и не использовано хозяевами (они погибли где-то на пути сюда, в первые минуты вторжения) превращало платформу в огненный ад. Транспортник, подхваченный импульсом, не сумел удержаться и начал, медленно и величественно, как говно в проруби, кувыркаясь, отдаляться от станции. Один из четырех прорывов был устранен.