Эли глубоко вздохнула. Напряжение почти ушло, а вместе с ним исчезла злость на эту женщину и недавняя безобъектная ненависть. Вместо них просыпался интерес и уважение к Клаудии - уже не как к бойцу, а как к человеку. В конце концов, она первая к ней подошла и даже извинилась. К тому же, в ней чувствовалась какая-то внутренняя сила и то спокойствие, которого подчас так не хватало Элаизе. Когда же она сбросила с себя тяжелую сталь доспехов и на плече обнажился грубый рубец, свидетельствовавший о некогда пережитой боли, девушка поняла, что это человек, который, в отличие от нее, уже смотрел в глаза своей смерти и сражался в настоящем бою на настоящей войне.
Война... Представления Элаизы о войне были, пожалуй, несколько идеализированными, но она все равно не могла не стремиться туда, где смерть подстерегает тебя на каждом шагу, и где в условиях постоянного напряжения и в отсутствие малейшего комфорта все качества человека обнажаются и утрируются. Она наивно полагала, что на войне не место интригам и предательству, что там только твоя сила, ловкость и мужество решают, принесешь ли ты победу своей земле, и только мудрость, благородство и честь определяют, заслужишь ли ты уважение как соратников, так и соперников. Сколь многое ей еще предстояло узнать! Но сейчас она почти завидовала тому опыту, который был у ее собеседницы и которого не было у нее самой.
Клаудия тем временем взглянула в сторону идущего боя. Под подбадривающие крики толпы на площадке сражался с гостем со Штормовых островов ее брат. Артур казался совсем мальчишкой рядом с грозным воином, и неопытному наблюдателю могло показаться, что он лишь защищается, не смея провести стоящую атаку. На самом же деле - и Эли была ясна его тактика - брат лишь выжидал и выискивал моменты, когда противник ненароком раскроется или утомится, чтобы нанести неожиданный и сильный удар. К тому же, под мальчишеской внешностью парня скрывалась недюжинная сила и сноровка. Каждый его удар заставлял противника немного отступить. Алаиза поневоле засмотрелась на бой - не то чтобы она очень переживала за брата, она знала, что он в состоянии за себя постоять, - но она видела, что и соперник его вовсе не собирался сдаваться, и она поневоле напрягалась, чувствуя в своем теле движения кружащих по двору воинов, предугадывая их движения, мысленно подбадривая парня.
- Хорош, не правда ли? - спросила она у Клаудии.