"Ненавижу!"
Это было все, о чем думала Элаиза, пробираясь сквозь посмеивающуюся толпу к чану с освежающей влагой, не пытаясь даже самой себе ответить, что же или кого же она ненавидит - противницу ли, поражение, насмешки, себя, весь мир. Просто ненависть продуктивнее обиды, и она помогала справляться со слезами. Тело все еще было напряжено, руки дрожали, когда она наполняла чашу. Но несколько глотков ледяной воды постепенно охладили ее пыл, и напряжение начало спадать. Плеснув в лицо водой и почувствовав на губах соль от пота, она посмотрела на свое отражение. Неудивительно, что Клаудия смеялась над ней - выглядела она действительно жалко. Не лучше, чем тогда, несколько лет назад, после особенно обидного поражения - тогда они еще случались очень часто, но были от этого не более приятны. Точно так же тогда досады было больше, чем боли, точно так же слипшимися прядями висели растрепавшиеся волосы, и почти так же смотрели темные влажные глаза на замызганном напряженном лице. Не будь Элаиза сейчас так накручена, она сама усмехнулась бы этому воспоминанию. Она даже попыталась это сделать, но улыбка вышла кривоватой, а капля воды, упавшая с ее подбородка в бочку, разрушила отражение. Постепенно возвращавшееся спокойствие вдруг потревожил раздавшийся совсем рядом голос. Резко обернувшись, девушка увидела свою недавнюю соперницу, и гнев снова вспыхнул в ее глазах. Но Клаудия смотрела на нее спокойно, говорила ровно и даже слегка задумчиво, словно и не совсем к Элизе обращаясь. Улыбка на утомленном лице казалась теплой - но была ли она искренней?..
Первым порывом Эли было уйти, но она сдержалась и некоторое время молча смотрела на эту женщину, которая много лет назад сражалась бок о бок с ее собственным отцом, которая видела настоящую войну, - и к ее собственному удивлению злость вдруг куда-то бесследно испарилась, и стало почти стыдно за детскую обиду, еще мгновение тому назад терзавшую все ее существо. Она - настоящий воин, и ее, несомненно, было за что уважать. Не такой ли стремится стать сама Элаиза? И, конечно же, она права, обезоруживающе права, но гордость все равно не позволяла девушке смириться с недавним унижением.
- Я делаю выводы, - процедила она, наконец, сквозь зубы. Голос вышел тихим и слегка хрипловатым. - Но можно было бы ограничиться просто победой, без оскорблений. Я не малютка.