Слушая её, Саймон не шевелился. Совсем – точно весь обратился в бесконечно спокойного деревянного идола, костяной береговой оберег, побитый всеми ветрами, затёртый морской солью и в язвах от моллюсков. Она смотрела на него снизу вверх – совсем не потому, что он был выше неё. Он слушал, и одни только маслянисто поблёскивающие глаза то внимали русалке, то поднимались на Кори. Он как бы сравнивал их слова, собирая картину – строгий и справедливый учитель, терпеливо выслушивающий две версии одной детской шалости.
- Принеси её вещи, - бросил он Кори. Тот попятился, точно его ощутимо ткнули в грудь (что, при его телосложении, было не так-то просто сделать), как-то весь по-детски сгорбился, тряхнул головой и побежал к вышке. Настолько нелепым и жалким он ещё никогда не был.
- Цилиндр улетел, - отчуждённо протянул Джорджи ленивым эхом за девушкой, сидя прямо на песке, скрестив ноги – на фоне бедняги Кори этот казался ещё большим ребёнком, которому Саймон одним только взглядом настрого запретил близко приближаться к телу утопшего молодого джентльмена. И теперь это соломенное уродливое пугало поникло плечами и смотрело пуговицами своих мутных глаз на то, как наползают на берег волны, захлёстывая собой мир с каждым разом всё плотнее и полнее.
Океан касался ледяными пальцами Саймона, но тому было всё равно – он же из дерева. Океан касался ледяными пальцами трупа, но тому было всё равно – он был сказочно счастлив в своём посмертии. И лишь русалка с болью отдёргивала ладони от горюче-ледяных прикосновений – вода жглась, вонзаясь в кожу раскалёнными иглами, возвращая плоти то до тихого затаённого ужаса знакомое и близкое ощущение… чешуи. Тонких серебристых клиньев, острыми рядками ложащихся поверх человеческого мяса. Таких маняще чистых, гладких… готовых.
Океан не мог смыть то, что произошло на этом берегу. Или то, что могло произойти. Как не мог и надвигающийся дождь, укрывший небесный массив тяжёлым чёрным саваном. Приближалась буря. И приближались копы.
***
Саймон вызвал ей такси – он, как всем казалось, успел всё вовремя, и даже указал точку посадки не прямо рядом с пляжем, чтобы уж наверняка разминуться с полицией. И даже транспорт прибыл вовремя – выпуклая жестяная рыбина, выкрашенная в форменный жёлтый-с-чёрным камуфляж, нескладная и нелепая; и где только Саймон нашёл такую фирму, которая развозит клиентов на таком антиквариате? Лупоглазой тварью управлял серый и снулый мозговой паразит в чертовски старомодной чёрной фуражке с полоской под козырьком в монохромную клетку. Лицо пустое и мятое, как выброшенная сигаретная пачка. Он безучастно глядел в зеркало заднего вида, как старший спасатель чуть ли не собственноручно усаживает Ярославну на заднее сидение, захлопывает дверь и спешит назад на пляж.
Где-то неподалёку пронеслась, задушенная наглухо закупоренными стёклами, полицейская сирена. Скользнули по блестящему от влаги асфальту и по сухому лицу водителя пульсирующие красно-синие отблески. Полицейские машины неслись к центральному входу на пляж – витым железным воротам над дощатым настилом.
- Диспетчер сказал – минуты две подождать, - прокряхтел водитель и буквально оцепенел на означенное им время; в иссушающе горьком от протухшей кожи сидений воздухе внутри салона не было слышно даже его дыхания – перегородка со старомодным задвижным окошком между ним и Ярой сдавила её временное прибежище до ещё более крошечных размеров, а стена дождя размазала мир снаружи по стёклам уродливыми чёрно-серыми пятнами Роршаха.
Время прошло. Водитель ожил. И наконец-таки сдвинул железную рыбу вперёд.
И тут же ударил по тормозам, заставив несчастную тварь заканючить и взбрыкнуть. Яру бросило вперёд, ударило плечом в перегородку. Она подняла голову и увидела, как прямо перед ними на дороге стоит человек, облитый желтушным светом из фасеточных фар и мерно заполняющим весь город своей тяжёлой стучащей поступью дождём.
Женщина. Тяжёлая, объёмная, немолодая, запыхавшаяся. Упакованная в узкую бордово-серую клеть строгого костюма. Босая – плотные крепкие ноги, отсюда казавшиеся мощными приземистыми копытами-тумбами, забранные плотным капроном, шлёпают прямо по лужам. Держащая в одной руке свои туфли, а в другой – демонстративно выставленный перед взором фар болезненно яркий полицейский значок.
Она обходит такси и как ни в чём не бывало садится на заднее сидение рядом с русалкой, оглушительно громко захлопнув дверь. Она моментально заполняет собой всё пространство, пропитанная с ног до головы осенней сыростью, тяжёлыми мускусными духами и распалённым потным телом.
- Поехал, - она забивает всё зеркало заднего вида своим суровым и тяжёлым взглядом и, разумеется, значком; водителю достаточно этого властного тона, чтобы, никак не изменившись в лице, лишь чуть-чуть пожать сухонькими плечами и двинуться дальше по улице, огибая пляж и направляясь в сторону города.
И только теперь женщина обращает внимание на Яру, расплываясь в тёплой дружелюбной улыбке; гулкое, чуть надсадное дыхание обволакивает русалку, а колкие чёрные глаза внимательно поглощают её.
- Детектив Марджери Филлс. Могу я задать вам несколько вопросов по поводу… произошедшего на пляже? Вы ведь спасатель из команды Саймона Лури, верно? Ярославна Меньшикова?
Как и все, кто узнаёт её имя, детектив жутко коверкала его, превращая в скрежещущий и малоприятный набор звуков.