Мистер Джонсон подготовил мину ещё до того, как жалкие слова оправдания полетят изо рта Кейси. Рытвины морщин на мясистом шмате лица сползлись в тоскливо-раздражённую маску и уже начали понемногу наполняться кровью. Напряжение нарастало – не хватало только свиста закипевшего чайника и пара, ну, скажем, из ушей. На столе шефа приютился маленький, видавший виды, но всё ещё исправный приёмник – тонкая паучья лапка антенны была в нескольких местах перемотана скотчем, а ребристые бока динамиков напоминали забитые пылью дырчатые отверстия у мясорубки. Карл протянул лапу и оживил своего верного друга - так он делает всегда для того, чтобы разрядить обстановку и успокоить нервы. Зашедшийся в приступе глубокого, хронического бронхиального кашля приёмник смог таки справиться с собой и выдать из себя всё, что мог, помимо излияний умирающей электроники – глухой влажный треск, очень похожий на тот, которым наполнен весь мир снаружи. Дождь – и сквозь его непроницаемую холодную пелену прорывается едва слышное, тягучее…
Из тьмы во тьму, из плоти в пыль, из вод на сушу – придёт Король, спасёт Король… хэй-йа-хэй… хэй-йа-хо…
Почти сливаясь с вязким рокотом белого шума, оно шелестом змеиной чешуи вползло в сознание, мягко заключив его в тугие кольца. Напев. Мантра. Заклинание. Не человеческий язык – чёткое осознание этого факта прошило Кейси насквозь, оставив его в рябом, дребезжащем конусе единственной лампочки над головой, точно бабочку на острие иголки. Мир схлопнулся, в одно мгновение налившись густым всеобъемлющим мраком, растворившем в себе всё – и зверюгу Джонсона, и его блёклую пластиковую берлогу, и, кажется, самого Кейси. Остались только потусторонний ритм, выцарапанный лезвием дождя по обратной стороне черепа. И шёпот-заклятье, экстатический, шаманский – хэй-йа-хэй… Будоражащий сок плоти, разгоняющий его по замершему в ритуальном круге тьмы и света телу болезненно-острыми рывками, высвечивая алую сладость сквозь чернильную поволоку. Впившийся хищным нистагмом в расширившийся зрачок, наполняя его горючей кровью и нестерпимой жаждой. Хэй-йа-хо… Зовущий Короля-бога, Короля-зверя, Короля-охотника. Жаждущий, молящий. Громче и громче. И глубже. За пределы мира костей и плоти, за пределы колючей ограды межмирья…
Придёт Король, спасёт Король…
- Херово, - невесело констатировал человек-из-мяса на смутно знакомом языке низших тварей, безжалостно скрутив колки приёмника.
Заклятье захлебнулось тишиной – сгинуло, растворилось в зябком вакууме каморки. Тьма, исчерченная сполохами манящего багрянца, рассеялась по углам сознания.
- Найдёшь, ага, как же, - вонючая обезьяна в потной рубашке, что зовёт себя Карлом Джонсоном, с плохо скрываемой неприязнью в заплывших тусклых свиных глазках воззрилась на Пантеру. – Знаешь что, малыш. Ты мне тут не развози соплями по носу – найдёт он, ха. Давай так. Я спишу потерю ключа с твоей получки, и дальше этой комнаты твой косяк не расползётся. Идёт?
Глянул на рассыпанный у правого кеда Кейси рубиновый бисер, оскалил кривую медвежью пасть под лоснистой щёткой чёрных усов:
- У тебя рукава есть? Нагнуться не можешь? Или хочешь за тряпкой в подсобку шлёпать?
На широкой шее этого существа оглушительно громко билась жилка.
Из тьмы во тьму…
Отзвуком далёкого эха звенящей струной повисло в воздухе. И смолкло, растворившись в шёпоте дождя.