Туман окутал город, уверенно полз по его узким улочкам, бессовестно заглядывал в каждую щель. Стелился покрывалом, клубился подобно киселю молочного цвета. Застилал обзор немногочисленным людям, идущим куда-то по своим делам или праздно гуляющим в вечерний час, когда все дела переделаны, а новые ждут только утром. Правда гулять в такую погоду мало удовольствия, когда противные липкие щупальца тумана норовят заползти под одежду, остудить своим холодным дыханием, и одиноким по большей части путникам приходится кутаться в плащи и покрывать головы капюшоном, чтобы скрыть от тумана как можно больше тела.
Одна такая особа шла по туманной улице, зябко кутаясь в тёплый шерстяной плащ и надвинув низко на лицо капюшон. Она остановилась перед небольшим зданием, подняла голову и изучила вывеску. Кто-то даже не поленился оформить её в виде весёлых коричневых букв на зелёном фоне, под стать названию заведения: "Лесная поляна". Местоположение трактира также соответствовало названию: он находился на околице города, примыкавшей к лесным массивам. Здесь Баден-Баден заканчивался и начинался Чёрный лес. Хотя, с какой стороны из города не выйди, всё равно окажешься в этом лесу, прямо заколдованный круг. Объяснялось это расположением Баден-Бадена на лесистых склонах Шварцвальда.
Особа в плаще, а когда она подняла голову, чтобы разглядеть вывеску, оказалось что это молодая женщина, нерешительно поднялась на крыльцо и подняла руку, согнув пальцы чтобы постучать, однако передумала и опустила руку. Постояла несколько секунд, что-то обдумывая, и вместо того чтобы стучаться, просто толкнула дверь. Та жалобно скрипнула и пропустила посетительницу внутрь не отличавшегося особым убранством зала трактира. Прикрыв за собой, вошедшая осмотрелась, пряча лицо под капюшоном. Зал почти пустовал, если не считать нескольких посетителей, половина которых обернулась на скрип открываемой двери, наверно чтобы развеять скуку рассматриванием ещё одного вечернего гостя. Девушка ступила вперёд и увидела спешащего к ней высокого тощего паренька, по его хитрому лицу и бегающим глазам было трудно определить точный возраст. Она замерла в нерешительности, словно бы раздумывая не повернуться ли и убежать прочь. Чем же напугал её тщедушный сын трактирщика?
Он был так похож на него самого, на Кристиана. Точно так же когда-то Кристиан Штольц встречал посетителей трактира, принадлежащего его отцу Клаусу. Словно бы взгляд на себя со стороны. Это и испугало его. Или, теперь уже, её. Будем называть вещи своими именами. Теперь Кристиана Штольца нет – а есть Эмилия. Правда называться этим именем было бы вершиной глупости, учитывая что ведьму разыскивают.
Прошло две или три недели с той ночи, когда это случилось. Она не считала дни, которые тянулись один за другим нескончаемой однообразной вереницей. Её не нашли, хотя искали. Лес стал для новой Эмилии укрытием на всё это время. Лишь несколько раз, когда голод становился невыносимым, она выходила в город купить еды на рынке. Тугой вначале кошелёк, со сбережениями Штольцев на чёрный день, прихваченный при побеге из горящего трактира, заметно похудел и в нём осталось всего с полсотни талеров. Она боялась каждой тени. В лесу было очень страшно, однако, дикие звери казались для обезумевшего от ужаса Кристиана злом меньшим, чем снующие по улицам города охотники на ведьм. И меньшим проклятьем, чем чары Гертруды.
Как эта старая ведьма, с самого знакомства невзлюбившая ухажёра своей дочери, смогла сотворить такое? Это же немыслимо! Кристиан наслышан был о ведьмах, о них рассказывали ужасные истории, больше казавшиеся небылицами, но чтобы превратить одного человека в другого, да ещё умершего… это нужно быть очень сильной и знающей колдуньей. Или очень мстительной. Порой жажда мести способна придать силы и знаний тем, у кого их в другое время не хватит на простые вещи. А как Гертруда хохотала, когда её заклятие сработало как надо! Это был безумный, замогильный смех. Кристиан слышал его сквозь чёрную пелену боли, страха и отчаяния. Боль… как много боли… когда всё тело скрутило в судорогах, кости меняют свой размер, суставы, сухожилия, мышцы, кожа и внутренние органы, всё до единого претерпевает изменения. Это так больно, не передать словами, это нужно пережить. Пару раз Кристиан терял сознание во время процесса превращения, ненадолго, новая боль вскоре приводила в чувство. Постель окрасилась кровью… однако, когда всё закончилась, на его новом теле не было ни царапинки. Только болело всё. Нестерпимо ныли мышцы, как после длительных физических усилий.
Гертруда удовлетворённо осмотрела плоды своей работы и рассмеялась ему в лицо, брызгая слюной, показавшейся Кристиану змеиным ядом. Он всё не мог пошевелить ни рукой ни ногой, мог только смотреть и слушать. И терпеть боль. Из глаз текли молчаливые слёзы. Ведьма показала ему отражение его лица в зеркале, и тогда Кристиан в третий раз потерял сознание. Очнулся он снова от боли, Гертруда била его ладонями наотмашь по щекам, и заметив что очнулся, сказала злорадно: "Драгоценная моя Эмилия, у тебя есть пять минут чтобы покинуть трактир. Если ты не намерена сгореть заживо, поторопись. Одевайся, я принесла тебе твою одежду, бери необходимые вещи, займи у Кристиана, и беги. Беги подальше, чтобы скрыться от охотников, которые будут тебя искать. Ступай в лес, найдёшь там укрытие на первое время. Будет очень печально, если попадёшься в первый же день. Столько стараний пропадут почём зря. Поэтому ты уж не подведи матушку, протяни подольше. Если тебе очень повезёт и останешься жива, то когда ты родишь дочку… её казнят как ведьму. Будь ты проклят, Кристиан Штольц!" Она ушла, и когда дверь захлопнулась, оцепенение пропало. Доносился запах гари. Шокированный происшедшим, Кристиан всё же не настолько забылся, чтобы не помнить о родных. Однако, выскочив в коридор, прямо как есть нагишом, он обнаружил что комната, в которой спали его отец, мачеха и сестра, вся полыхает, одного взгляда на горящие тела хватило чтобы понять – поздно. Всё поздно, они мертвы. В коридоры высыпали разбуженные запахом гари постояльцы, Кристиан скрылся в своей комнате и нашёл одежду Эмилии на стуле у кровати. Времени уже не было, пожар мог запереть его здесь, а выбирать особо не приходилось… По пути к выходу из трактира он успел заскочить на кухню, где отец держал в тайнике деньги на чёрный день, и заодно прихватил огниво, нож и немного еды, что успел. А дальше…
Лес служил для Эмилии укрытием всё это время. Однако, наступали холода, первый месяц зимы, вступившей в свои законные права. Оставаться в лесу стало невозможно, Эмилия это поняла, когда сегодня ночью от холода задубела и одеревенела настолько, что долго не могла пошевелиться. Зима привела её обратно в Баден-Баден. Нужен был ночлег, она остро нуждалась в тепле. И стоило подумать как прожить эту зиму. В лесу прятаться не получится, своего дома нет, вообще ничего своего нет… надо искать работу, чтобы иметь возможность каждую ночь спать в тепле и уюте. Как бы страшно не было попасться охотникам.
Хуже всего что Гертруда наделила её магическим потенциалом. Эмилия уже научилась каким-то мелочам, однако, в основном эти способности проявлялись спонтанно. Например когда с ней случилась истерика, дерево рядом заполыхало. А в другой раз она валялась на земле и рыдала, слёзы впитались в почву, и почувствовала что её засасывает в трясину. Хотя может она в болото угодила просто. Эмоции. Они творили всё. И ими частично научилась управлять по своему желанию. Однако, не контролировать полностью.
Не менее трудно было привыкнуть к новому телу, к его потребностям, столь неожиданным для мужского восприятия. Вдвойне тяжелей было сознавать что ты в теле бывшей возлюбленной. Оно оказалось точной копией тела Эмилии, все её родинки, всё вплоть до единой чёрточки - её. Было в этом что-то мистическое… ведь Кристиан проклинал себя за то, что стал её убийцей. Выходит, он теперь должен дожить её жизнь за неё?
Похожий на Кристиана парень подошёл к девушке, и она тихо, боясь подать голос, спросила сколько будет стоить горячий ужин и комната на ночь.