 |
|
Продолжение последовало в виде предложения поехать в мастерскую к Художнику. Там мол, так и эдак каждый день шалман собирается. Парой человек больше, парой меньше, никто и считать не станет. Макс, похоже, искал предлог, чтобы самому поехать в мастерскую, а на ловца и зверь бежит. Не исключено, что причиной его дурного настроения была какая-то девица из тех, что вьются вокруг Художника. И так как-то слово за слово, договорились и поехали. Поездка в сознании не отпечаталась, словно и не было ее. Вместо этого вдруг появилась мысль, что это же сон, и можно было вовсе переместится куда пожелаешь. Странная беспокойная мысль. Мастерская Художника, составленная из четырех квартир скупленной площадки четвертого этажа старого дома тянулась вереницей комнат. Здесь никто никого никому не представлял. Здесь каждый следовал правилу чувствовать себя как дома. В этом тоже была какая-то беспокойная неправильность. Возможно потому, что здесь не запирали дверей и любой приходил и уходил когда ему вздумается. Художник был Агате знаком. Видела его, точнее его копию на видеозаписи. Видеозапись № 4
Все тот же мужчина в пижаме. Теперь и лицо в кадре. Небритый, худой очень, лет около сорока, длинные, до плеч, темные волосы с сединой, чеканный профиль. Глаза, как черная смородина с синим отблеском. Мешки под глазами. Вид нездоровый. Стоит у окна. Курит. На подоконнике, полная окурков, банка из-под кофе.
- Меня выдают глаза. Я когда вижу свое отражение в зеркале, мне кажется, что я даже старше, чем помню. Это пугает и меня, что же говорить о других... Смотришь сам себе в глаза и понимаешь, вот человек у которого есть прошлое. Прошлое… Я бы очень хотел от него избавиться, но это невозможно.
Пауза на две затяжки.
- У меня никогда не было дома. Никогда не было такого места, куда бы я стремился вернуться. Такого места, которое я хотел бы назвать своим домом… Вся жизнь транзитом. Единственное, что было… есть… неизменного в моей жизни – это ты. Сейчас я уже могу признать это. Признать, что никогда не был в выигрыше, потому что всегда был твоей тенью… Иногда я хочу вернуться к маяку. Чаще всего это случается ночами на исходе сентября. Мне кажется, я чувствую в воздухе запах моря. Мне кажется, я ошибся. Очень сильно ошибся…
Пепел осыпается с сигареты на подоконник. Но мужчина этого не видит.
- Сверчки. Помнишь? Столько лет прошло…а я все еще слышу их сквозь сон и просыпаюсь. Я и дом помню. Старый дом на окраине. А за ним поле. Холмы зеленые на горизонте. И высокая железнодорожная насыпь, заросшая пыльными кустами орешника и полыни. Струящийся от жары воздух, ленивые коровы... и сверчки. Днем, и ночью. Несмолкающий стрекот сверчков. Раскаленная на солнце пыль, скрипучие качели у дороги. Я только не помню, когда все это было. До или после маяка? Помнишь, мы вагоны считали?..
Торопливо мнет в банке окурок. И так же торопливо, будто оправдываясь, говорит:
- Мне тут приснилась женщина. Сначала дождь был, и я зашел в кафе… укрыться от дождя… Она сидит напротив, кутая плечи в черный пушистый мех. Хотя лето… И она смотрит в окно, по которому стекают струи дождя и на лице ее тени от этих струй словно слезы. А за стеклом ничего не видно. Такой сильный дождь… Я вижу кровь на руках этой женщины. Она капает на пол, там растеклась уже целая лужа. Откуда столько крови, думаю я. И это нее ее кровь. Я не знаю, чья это кровь. Мы сидим друг напротив друга. Она кутает плечи в шкуру какого-то большого мертвого зверя… Я поджимаю ноги, потому что по полу течет кровь и там уже наступить некуда. А потом я понимаю, что это моя кровь. И в кафе нет никого, кроме меня и этой женщины напротив… а потом я понимаю, что это ты…
На секунду он поворачивается и смотрит в камеру. Взгляд у него безумный. Здесь он выглядит моложе и как-то ярче что-ли. Более живым выглядит. И мир этой странной квартиры-мастерской вращается вокруг него. Он стержень на котором все держится. Нет здесь кроме него знакомых лиц. И все плотнее накатывает ощущение, что это всего лишь сон, но Агата и сама знает, что сон. Глупость какая. С потолка сыплется штукатурка. Мелкими невесомыми хлопьями, как снег. Или это и есть снег? Нет никакой квартиры, есть белесая пустота, марево. И сверху сыплются хлопья снега... Тишина. Ничего нет. Только человек впереди. Человек без лица. Потому что у него тысяча лиц. Призрак. Он вырывает страницы из книги, поджигает их одну за другой. И отпускает. Горящие страницы поднимаются вверх и сверху падает белый пепел, как снег. И нет здесь более ничего кроме пепла. Кто-то бесконечно повторяет имя Агаты. Зовет ее, кричит, но крик едва слышен здесь. Он звучит как шепот на грани восприятия. От него хочется отмахнуться. Здесь все не важно. Приходит Амба, тычется холодным носом в ладонь. Заходит вперед, пытается оттеснить Агату от Призрака. Смотрит темными глазами. Но Призрак ждет Агату. Он жжет книгу. Страницы, исписанные мелким убористым почерком сгорают одна за другой, воспламеняются сами собой. В этой книге все ответы, вся жизнь Агаты. Это книга ее памяти.
|