Кендалл изучила схему этажа. Когда она вернулась к палате, то встретила доктора Рейна и санитара Сэма. Так же, чуть далее, стояли одетый мужчина афроамериканец с полотенцем на плече, ранее испугавший ее своим криком, и растатуированная девушка. Они разговаривали. О расположении столовой Кендалл едва ли знала, зато выстрел и оглушительный взрыв, донесшийся сверху, явно намекали на то, что завтрак или обед пока не последуют.
- Что?! - только и успел удивиться светловолосый врач, резко развернувшись в сторону, откуда донесся звук. В коридор долетали едва различимые звуки голосов.
- Всем сохранять спокойствие! Наверное, трубу прорвало. Мисс... Эванс, вам все же стоит одеться. Спускайтесь... – он недоговорил.
Джек поймал взгляд пожарника. Он буквально видел, как проносятся мысли в голове парня.
- Обязательно передам, брат, - отозвался он хриплым голосом. Пусть он не знал никакую Мередит, но сейчас это не главное. Он позже разберется с этой загадкой.
Кольцо звякнуло о пол. Тварь надвигалась, разинув жуткую пасть. Оно радовалось, что жертва сама идет навстречу, чтобы слиться и стать одним целым. Бесформенная плоть огромной амёбы вибрировала от снедающего ее предвкушения удовольствия. Четыре ассиметрично расположенных глаза наблюдали, как пожарник смело шел вперед, разве что не чеканя шаг. Спасатель перешел на бег, с разгону запихнув руку с гранатой твари по самые гланды. В последний момент существо попробовало помешать Дарелу, разгадав его замысел, но было уже поздно. Громыхнул выстрел. Выросшая конечность отлетела в сторону. Существо забилось в приступах агонии. Коннован достиг поставленной цели, как это умел только он. Мужчина в последний момент вздрогнул от звука выстрела, когда мир разлетелся на осколки, опалив глаза и разум огнем. Впереди ждала темнота и забвение.
Джек успел упасть на ступени. Куски человека и монстра пожрала огненная вспышка, выбившая часть стены к чертовой бабушке. Куски плоти разлетелись кровавыми ошметками, а на месте троих существ осталось только жуткое кроваво-красное пятно с опалёнными разводами от взрыва.
- Вот дерьмо, - выдохнул Джек, поднимаясь на ноги. Он быстро спустился, ухватил за руки Карла и втолкнул его в коридор второго этажа. Доктор Кэтрин пребывая в никаком, а точнее морально убитом, состоянии. Глаза ее блестели от… , но она заставляла себя идти вперед.
- Так. Никто больше на третий этаж не отправится, - заявил охранник и принялся баррикадировать двери выхода на лестницу, для этого ловко использовав нерабочую каталку.
- Вы как? - спросил он, пребывая во власти мрачных мыслей. Ружье, предусмотрительно поставленное на предохранитель, скользнуло в ножны за спиной. Мужчина закурил, что-то обдумывая. Тема его мыслей едва ли была секретом. Он думал о твари, которую только что видел и о просьбе пациента.
- О чем вы только думали, док, когда привели нас сюда? - укоряюще спросил стрелок. - И не говорите мне, что тот человек... псих, - Джек говорил мрачно и тихо. - Редко кто на подобное способен.
Если кому-то и было страшно в темноте рядом с карцером - так это Бобу. Когда он вернулся с транквилизаторным пистолетом, то обнаружил шарящую вслепую из оконца руку. Он взял пистолет в обе руки, опасаясь, что от страха руки будут трястись столь сильно, что он промахнется. Фонарик парень зажал в свободным пальцах под дулом. Боба трясло. Он боялся подойти к Ковальски, бесконечно напоминая себе о своих обязанностях. Его пугал каждый посторонний шорох. Сердце мужчины колотилось часто, что он опасался, как бы оно не остановилось от переживаемого ужаса.
- Чертов безумец... чертов безумец, - повторял он, словно эти слова могли прояснить происходящее, убрать страх, который внушал ему Дэниел. По коже бегали мурашки. Боб тяжело дышал. Внезапно сделалось жарко. Ковальски бился с неистовостью нечеловека, заполняя коридор ругательствами и криками, отчего волосы шевелились на затылке. Бобу показалось, что еще немного и пациент вышибет дверь.
"Я должен его утихомирить... это моя обязанность... он просто... пациент... не в себе... должен... - думал про себя санитар".
На двери остались кровавые разводы отпечатков руки и струи, слезами докатившиеся до самого низа. В свете фонаря это казалось особенно жутким. Потом все стихло. Дэниел примолк, но только для того, чтобы расхохотаться. Смех вышел каким-то диким, отчего у Боба кровь стыла в жилах. Санитар, помешкав с минуту, заставил себя приблизиться к окошку. Хихиканье не смолкало. Он осторожно заглянул в окно проема. Ковальски кусал себя за палец... Боб неверяще помотал головой.
- Этого нет... нет... нет...
Но сколько бы мужчина не убеждал себя успокоиться, от вида надписей кровью мир не возвращался в нормальное русло. Боб прицелился...