Крауф пришёл в себя первым – погасил перезвон канализационных труб в голове, проморгался. Оценил ситуацию: Вано ещё под контролем, но оглушён. Стоит посреди коридора, пошатывается, дым от него валит. Одной рукой держит винтовку за цевьё, другой схватился за голову. Как скоро оклемается не понятно, а вот поджарить его очень даже могут прямо сейчас. Михайлов всплыл в памяти как живой: простоватый и любопытный, как сопливый пацан, но вместе с тем безрассудно храбрый и самоотверженный. Благородный. Прямо как герой эпоса, Роланд или Зигфрид. И нет его уже... Ни хрена подобного, командира спасать надо, хватит с Виллиама смерти парней! Нырнул за угол, вскинул пистолет, поймал в прицел едва высунувшегося из-за укрытия зелёного бугая-мутона с винтовкой. Дважды выстрелил – один заряд прошёл мимо, второй зацепил чужака по касательной, заставил отпрянуть. Одна беда – в сторону Крауфа уже поворачивался на пятках Воронцов, перехвативший свою винтовку наизготовку…
Тело Ивана, сильноее и тренированное, работало безотказно. Могучий организм переварил и близкий разрыв флешки, и плазменное попадание. Вражий голос в голове чётко скомандовал: «Повернись!», и сил сопротивляться не нашлось, а собственный разум-предатель только что каблуками не щёлкнул и воинское приветствие не отдал. Увидел Крауфа, выглядывающего из-за угла, палящего из пистолета куда-то за спину Вано, вдоль по коридору. «Убей!» - и руки медленно, как под водой, наводят красную точку в коллиматорном прицеле точно в лоб швейцарцу…
Ваня сделал последний, отчаянный рывок. В лабораториях икс-кома его научили практически в буквальном смысле «напрягать мозги». Каждый представлял себе ментальную борьбу по разному, психологи и псионики проекта подбирали для каждого из бойцов, проходивших специальную тренировку, свой мыслеобраз. Для Воронцова это была качалка. Враждебный посыл – вес, который надо толкнуть. Он представлял, как его мозги, такие же накачанные, как руки, напрягаются в черепной коробке, наливаются силой тугие мускулы, вздуваются вены... Усилие – и вес взят, а инфильтратор исторгнут из сознания. Уже дважды сегодня вес оказался Вано не под силу, но не сейчас. Боец справился. Виртуальный пупок едва себе не развязал, но справился. Тело снова подчинилось бодрым командам товарища Воронцова, а не гнусному режиму оккупационных властей. Тут же их с Виллиамом окатил вал пси-паники, но по сравнению с пережитым это была сущая ерунда, не достойная упоминания. Очень хотелось кое-чьей крови. Пришла пора убивать.
Совсем недалеко, за поворотом, пропадал Амараль. Впрочем, ему повезло. Плазменный выстрел робота не сжёг его в золу в один момент, зато боль от раны мгновенно прочистила мозги: ловить тут нечего. Они с Райли не могут даже поцарапать эту махину. Тут нужны ребята с тежеляком, без вариантов, а Хозе даже гранатами не озаботился. Гаркнув «Майк, отходим!», Амараль крайний раз полоснул короткой очередью по угрожающей фигуре шагающего танка, доковылял до лифта и скомандовал «Вниз!». На метку «под контролем» напротив фамилии псионика он как-то не обратил внимания.
А Райли продолжал размышлять: «Да, точно! Убью его! Потом остальных. Против «небесных» не устоять. Чёрт, побежал. В лифт ушёл. А ну-ка за ним!» - Майкл просеменил к кромке лифта, заглянул вниз. Прямо под собой узрел блестящую макушку Амаралевского шлема. Наводи и дави курок до упора, мяукнуть не успеет, как прогорит от затылка до задницы! – «Сейчас, сейчас родной… Стоп! Да с какого перепугу? Что за блядство в голову лезет? Били этих сраных небесных, вон, снаружи трупов сколько…». В голове Майкла товарным составом пронеслась целая вереница мыслей – и про собственную глупость, что не смекнул вовремя, как угодил под контроль, и про то, что чуть своими руками не ухлопал соратника. А под конец – об оставленном укрытии и боевом роботе со здоровенной плазменной пушкой, что остался за спиной. Больше ни о чём О’Райли подумать не успел. Раскалённый шар плазмы окутал его с ног до головы, выжигая абсолютно всё: плоть, воздух в лёгких, слизистые глаз и ротовой полости... И мысли – тоже.
Сакамура привёл в порядок разум и чувства. Тело горело, и обожженная кожа проглядывала чёрной коростой через прорехи пробитые плазмой в крепчайшей броне, но терпеть было можно. Да, заматерел Иори. Год назад одной такой раны бы хватило, чтобы лечь и начать маму звать, а теперь он после нескольких попаданий бой продолжает. Командует даже. Приказал перегруппировываться, и первый же поспешил к западному лифту. За ним, кряхтя и переваливаясь, будто старый дед, как мог поспевал Стенхард. Двум врачам, собравшимся оказывать этой паре первую помощь, оставалось только руками развести – пока подобрали и приготовили препараты, пациентов и след простыл. И тут внезапно над нижней группой разразилась гроза. Грянуло, придавило на уши резким перепадом давления, а потом на плечи каждому будто мешок с мукой бросили. Бросили, и тут же сняли. В следующий миг оперативников накрыло настоящим ливнем, правда, недолгим, секунды в две. Скорее, как из ведра окатили. Из здоровенного такого, титанического вера. Сакамура остановился как вкопанный. Что за дела, какой ливень под брюхом вражеской тарелки? Как завороженный, он смотрел на «дождевые капли». Гладкие, блестящие. Запекающиеся на броне восковыми потёками. Прожигающие дырки в камне площади под ногами. Поднял голову, и чуть не присел от неожиданности. Кусок «потолка» над головой прогорел. Напрочь, насквозь. А окатило их каплями в долю секунды расплавившегося металла. Такое могла проделать только бластерная ракета. Сквозь огромную дыру были видны внутренности тарелки. Коридор, залитый ровным светом из ниоткуда (эту фишку учёные икс-кома расколоть или хотя бы повторить так и не сумели), куски пары комнат. Задница мехи, торчащая в остатках двери и красный столб лифта, на удивление сохранившего функциональность. Будка, кстати, тоже устояла. Если тарелка улетит (что вряд ли, учитывая характер и объёмы повреждений), то лифтовая кабинка, предназначенная для десанта, останется на площади. Будет памятником воинам-защитникам Ватикана. Или сортиром общественным.
Бой кипел и бурлил, как штормовое море. Икс-комовцы, получившие в первые секунды контакта жесточайший отпор, сумели немного отойти и перегруппироваться, но почти все были изранены. Некоторые – тяжело. О переломе в ходе сражения пока не шло и речи. Похоже, за эту тарелку бойцам придётся щедро расплатиться своей кровью!
ссылка