Хорошая, слаженная боевая группа – как единый организм. Осьминог. Или, скорее, гидра. Много голов, злых зубастых пастей на длинных шеях. То затаится, свернувшись, то пружинисто бьёт во все стороны, вырывая из амебообразной расплывшейся туши многочисленного, но хуже организованного врага большие, сочащиеся кровью куски. А если надо, то все многочисленные зубы вопьются в одно и то же место, и тогда не выдержит даже благословлённая небожителями Олимпа броня величайшего из героев Эллады.
Группа Воронцова в текущем виде была далека от идеала. Слишком много потерь, слишком много замен. Слишком мало времени на боевое слаживание. Но в ней были собраны очень серьёзные профессионалы. Перекрёстный огонь, отвратительная позиция посреди голой площади, ранения – лишь факторы, неприятные, но привычные. Есть задачи, есть цели. Эти цели будут поражены.
Крауф бросил ховертанк в прорыв, стреляя на ходу, уже не особо целясь. Ракета впечаталась в другую опору тарелки, прорубив ещё один непроектный чёрный ход в ее недра. Ещё несколько таких выстрелов, и эта птичка уже никогда никуда не полетит. Взрывная волна отбросила в сторону растерзанный труп «небесного», убитого кем-то из товарищей полуминутой ранее. Если вражеская живая сила ещё прячется под брюхом НЛО, они уже должны были навалить в штаны. В случае чужих, пренебрегающих этим предметом одежды – прямо на землю, как нежно любимые ими коровы.
Стенхард и Сакамура забацали для вражеской «брони» кантату разрушения. Снайперка маэстро Иори исполнила вокальное соло, Рендал на роторном пулемёте отдувался за целый оркестр. Японец проделал большую, но аккуратную дыру в кокпите шагохода, вокруг которой заплясали цветные искры, а затем по красивой матово-серой броне пошли гулять тонкие лучи гатллинг-излучателя, покрывая её неэстетичным трещинами и копотью. Машина сделала шаг, другой, затем споткнулась. Массивный корпус повело в сторону, трёхпалые ноги подогнулись, и с оглушительным лязгом чудо инженерной мысли повалилось на камни площади. Оставшийся в одиночестве мутон из атакующей с дальнего конца площади группы наспех пальнул куда-то в сторону Стенхарда, и нырнул за массивную каменную тумбу, из которой поднимался изящный бронзовый фонарь. Скрылся из виду.
А совсем рядом Вано, которому весь последний год приходилось бороться исключительно с врагом, вступил в борьбу за жизнь. Жизнь боевого товарища. Солдат подполз к поверженному медику. Грубые пальцы, привычные к цевью, сорвали с пояса аптечку, а губы шептали, пытаясь припомнить последовательность действий. По оказанию первой помощи у Вани была твёрдая, как юношеский стояк, тройка с минусом. Вспомнилось, как сам Бернини, чьё залитое кровью тело сейчас лежало прямо у Вано перед носом, с укором смотрел на то, как командир терзает манекен, и сокрушенно качал головой. «Нет, сеньор Corvo, так вы делаете только больнее. Похоже, единственная помощь, которую вы можете оказать рядовому Bambola – это добить его.»
Ну уж нет! Так, сначала антишок, потом останавливающий спрей. Или наоборот? Наверное. Да куда тут распылять то? Диагноз «ушиб всей бабушки». Неудобно в перчатках-то как… Блядь, блядь, блядь! Кровищи, кровищи то сколько….Вано не сразу, но заметил, что доктор шевелится. И это не конвульсии. Посмотрел на телеметрический индикатор Бернини. Ну точно, побит, но жизнь вне опасности. Но как же кровь? Присмотрелся. Перебит патрубок встроенной питьевой системы доковой брони, и содержимое «кемелбека» толчками вытекает наружу. А красное почему? Да и не красное, как оказалось, розовое. У страха глаза велики. Вано отключил воздухофильтрацию шлема. Принюхался. Точно. В водичку добавлено вино. Вино по-гречески. Отлично утоляет жажду. Отлично добавляет ранней седины некоторым полевым командирам.
ссылка