Иори в бодром темпе переместился к окошку, припал на колено и, высунув ствол винтовки в небольшой проём, дважды выстрелил в летающий диск. Поляков так же сделал пару выстрелов, тщательно прицелившись, после чего отступил за угол лифтовой будки. Очевидно, он сделал для себя некоторые выводы из первого столкновения в ближнем бою с вражеским летающим танком. Инопланетная машина стоически перенесла попадания лучей и плазменных зарядов, и двинулась вперёд, как ни в чём не бывало. Однако, танкист пришельцев (если таковой, конечно, существовал) не учёл наличие ещё одного стрелка. Как только машина вплыла в сектор обстрела Бернини, доктор выдал ей в борт короткую очередь. Все три импульса легли практически в одну точку, и в матовой броне левитирующего танка появилась изрядная пробоина с оплывшими краями.
Сакамура видел всё это, как говорится, из первого ряда - и приближение боевой машины чужих, и ответный огонь товарищей. Японец собирался уже стрелять снова, но в этот самый миг его сознания коснулись чьи-то эфемерные ледяные пальцы. Мозг икс-комовца будто помяли в руках, осмотрели со всех сторон холодным взглядом вивисектора, взвесили, а затем запустили пятерню прямо внутрь, в мягкое, нежное нутро, ломая все психические барьеры. В следующую секунду телом Иори управлял уже кто-то другой. Он по-прежнему видел всё происходящее и чувствовал своё тело, но руки, сжимающие лазерную винтовку, уже не откликались на команды. Волю снайпера заперли в черепной коробке, как нашкодившего Тома Сойера в чулане. Губы Сакамуры расползлись в злобной ухмылке, какой японец не улыбался никогда в жизни - захватчик был очень доволен...
Внезапно рация хрюкнула, чихнула, и в наушниках через помехи зашуршал голос командира штурмового отряда Воронцова:
- Группа 2, это Вано! Как слышно?
Тактический экран вдруг моргнул, и дополнил карту поля боя новыми, неведомыми подробностями. Там были метры коридоров и залов, метки убитых и живых врагов, а так же метки боевых товарищей. Большая часть была на ногах, и не так уж далеко. Только метка Мюррея светила недобрым оранжевым светом, показывая, что медик хоть и жив, но из боя выбыл.