Сакамура упорно и сосредоточено тащил пилота через Рейнджер. Шаг за шагом, туда, откуда через запах горелой изоляции и пота пробивалась тонкая струйка морозного свежего воздуха.
Наверное, в такие моменты должны всплывать в памяти воспоминания из золотой юности. Как нес на руках сломавшую каблук Мицуки, под дождем, мокрый, пьяный и счастливый. Или это была Мицуко? Или Мисато?
Или раньше, из детства, как воровали сливы из соседского сада, и как он волок на закорках подвернувшего ногу Хотаку, а тот стонал, причитал, что умирает и просил похоронить его на семейном кладбище в Осаке.
Но, почему-то, ничего такого не вспоминалось. Иори механически переставлял ноги, то и дело оглядываясь, что бы ни пилот, ни винтовка не зацепились за кресла или крепления.
Докричаться до Мюррея он тоже не пытался. Берег силы.