Пальма собралась было выйти вслед за новым человеком, но тот завернул ее от двери на переднюю стенку.
"Как так? - кобыла недоумевала, - мы не пойдем работать? А зачем он тогда приходил?... О, овес!"
Пашка нес овес, и Пальма призывно загугукала, зовя его скорее сюда, сюда! Другие лошади на нее цыкнули, одернула большая караковая кобыла, грозно всхрапнули жеребцы, и Пальма тут же замолкла. Принесут когда принесут... Но все-таки так хотелось овса!
И вот, наконец... Рыжая кобыла захрупала зерном. Все-таки есть, а не работать, это определенно с пальминой точки зрения было отлично.
Умяв свою порцию, лошадь еще подергала лениво охапку сена, вытаскивая вкусные стебельки, но в принципе она была сыта. Пальма еще раз обнюхала место, где только что был овес, но нет, она доела все до последнего зернышка. И сушек не оставили...
Пальма прошлась по деннику, обнюхивая его в поисках своих любимых сушек или сухариков, переворошила носом сено, даже покопалась в опилках. Сушек не было, - печально заключила лошадь.
Пообедав и походив по деннику еще немного, переговорив с другими лошадьми и понюхавшись с соседом, тоже рыжим, но мерином, Пальма встала хвостом к двери и опустила голову, задремывая после сытной еды.
Через какое-то время кобыле стало скучно. Никто не приходил, не вел ее на развязки, не чистил и не седлал. Пашка был занят своими делами, тренер проходил пару раз, но ее все не забирали.
Пальма, еще немного потормошив остатки сенной груды и поиграв с соседкой с другой стороны в безобидную игру "кто первый перекусит стальной прут", подошла к решетке передней стенки и навострила ушки, прислушиваясь и приглядываясь, что там в конюшне делается. Она тихонько зафыркала, пытаясь привлечь к себе внимание какого-нибудь человека - кобыле хотелось погулять, размять ноги, лучше, конечно, на свободе, но хотя бы и под седлом. Хотелось бегать!
Пальма призывно заржала.