Гонец, конный юноша, отвечал почтительно и глядя в землю, как и приличествует мужчине.
- Всё верно, царица. Стратег просил передать, что он вскоре лично приветствует тебя и обо всём расскажет. Войско уже на подходе.
И вправду, не прошло слишком много времени, и вдали заклубилась пыль от тысяч сандалий, бьющих сухую землю. Ближе и ближе подходило войско, вот уже заблестела сталь на кончиках копий и медь щитов воинов, идущих походным порядком... и тут от шеренг отделилась золотая колесница и полетела над полем. Да, казалось, что она не ехала, а летела - так лёгок был бег коней - а может, это были какие-то северные чудища, покрытые сверкающей на солнце чешуёй - но так или иначе, бежали они резво.
Сама колесница была необычной - когда она подъехала ближе, можно было хорошо разглядеть. Вся она была построена из золота - так, во всяком случае, это выглядело. Золотые рейчатые колёса с золотыми ободами и тонкими изящными спицами, с бортов привешены золотые солнечные щиты-гоплоны, золотом сверкают перекладины поручней, и попоны коней - а это всё же кони - тоже золотистые. Громко гремят щиты, когда колесница подскакивает на ухабах, и мелодично звенят серебряные колокольцы и бубенчики.
Верные всадницы сопроводили чужацкую диковину к Арре, и когда она подъехала ближе, стало видно, что в диковинной колеснице стоят три воина. Правит её возница в броне, слева от возницы стоит здоровяк в железных доспехах, а справа - юноша в полированном медном панцире и лёгком медном полушлеме. Возница искусно завернул коней и остановил колесницу, привязав поводья к рейкам поручней. Юноша спрыгнул на землю и подошёл.
- Приветствования. Два жадных старикана не смогли столковаться, и придётся нам немного попретерпеть друг друга, Арья из рода Сурья!
Бронзовый морской загар был на его лице, и от этого улыбка казалась ещё белоснежней - а улыбался он так заразительно, что воздух вокруг искрился. Весело сверкали зелёные глаза. Сразу забывался и жуткий варварский акцент, и коверкания эстэрских слов, взятых к тому же скорее из торгового жаргона моряков, чем из правильного языка эстэрской знати. Держался он свободно, и не смущался - если бы тот, кто видел его у отца на совете, был сейчас тут, то мог бы сказать, что это два разных человека - там это был сокол в клетке, а здесь - выпущенный и готовый к охоте. Даже не так - опьяневший от свобоы и предвкушения крови.
- Антилох, что ты болтаешь! Мы тут не на пир пришли! - Возница, хотя и не был слишком испуган, всё же пытался одёрнуть никоссийского стратега - а это, конечно, был он. - Простите его, царица, он перед битвой всегда такой.
Эстэрский возницы - а это был не юноша, а зрелый муж с боевыми шрамами - был почти безупречен.
- Сей болванистый полохун - мой друг Ликий! - объявил стратег, положив руку Ликию на плечо. - командур подколёсами... колесовалками... колясками. Вот этими, короче, штуками. А этот хмурила в железе - человек-армия Софил. Что говорить я плоховато - это право есть. Но зато привожу я союзных мужиков более десяти тысяч. Злых и голодных. Ты их накормишь, о Арья-сурья? Мой батя согласный на союз. Ты зажгла в нём неусытимую жадность своим сильно щедрым обещанием, но я думать мои советователи договорятся про условия обоим выгодные. Оно и неплохо, потому что без моих мужиков вас бы потоптали гопотой... тоись толпотой...
- Мудрый Главк решил принять ваше щедрое предложение о союзе, и поддержать вас в час великой нужды, когда помощь наиболее потребна! Мы попросим только вас не забывать своих щедрых посулов, а также рассмотреть договор о дружбе и торговле с народом Никоссии, и к обоюдной нашей выгоде.
Так "перевёл" возница и начальник над колесницами Ликий речь Антилоха, пытаясь одёрнуть стратега и заставить его вести себя более подобающим образом. Впрочем, хотя речь его была подобна речи матроса, это, похоже, было не нарочно - просто следствие крайне слабого знания языка. Вёл он себя вполне прилично - с любопытством осматривал свиту Арры и её саму.