Вдохнул глубоко, несколько раз. Сначала - судорожно. Потом уже спокойнее. Опыт научил, что здесь, в Зоне, любая беда должна восприниматься как нечто само собой разумеющееся, запланированное. Бег этот напролом в случайном направлении, крики, слезы - глупость. Глупость, которая вполне могла бы закончиться смертью самого Цингера. А так - есть шанс еще выбраться. Не в первый раз в Зоне, что-то, да знаешь. При известной доле везения скоро будешь за стеной - и снова в ледяной душ, а потом в бар, да так, чтобы совсем в дрова. И письма потом напишешь. Матери Ефима напишешь. Семье Кота. А рысь что же? Рысь про себя ничего не рассказывал, так что его рюмкой водки помянуть разве что можно.
На компас посмотрел - да толку от него, как оказалось, никакого. Выбросить бы его, но кто знает, что в Зоне пригодиться может? В крайнем случае, вместо болта можно будет бросить.
Пока стоял и размышлял, окончательно успокаиваясь, посреди шума листвы и дождя - будто голос чей-то. Не поверил сначала Цингер, думал - померещилось. А может быть и нет. Только вот хорошо это или плохо - в Зоне чужой голос услышать - вопрос еще тот. Далеко не все сталкеры порядочные люди, готовые вывести заблудившегося путника. Большинство пристрелят, даже и не спрашивая, кто такой и какого черта тут шляешься.
И тем не менее, пока что это - единственный вариант. Потом припал Цингер к земле снова и аккуратно, согнувшись так, как только мог, двинулся в сторону голоса. Совсем медленно, высматривая каждый камень, каждую трещину в земле, каждый всплеск от капель дождя - и стороной обходя то, что хотя бы слегка не понравится.
А дождь, все-таки, не такая уж и плохая вещь. - подумал ученый. - Мокро, конечно, но зато гравиконцентрат проще заметить.