Еще не успел заснуть. В кресле у окна сидел, лениво перелистывая страницы "Фауста". Отец с матерью в гостях - вот и славно. Можно хотя бы день не улыбаться блаженно, с щенячьей преданностью глядя в глаза бюсту Ленина. И соседу напротив можно кинуть не привычное уже "здравствуйте, товарищ!", а "привет, дядь Коль".
Стук в дверь. Как ритм боевого марша. Книга отправилась обратно на полку. Даже закладывать ее не стал. Предчувствовал будто этот стук. Не предчувствовал даже - предвкушал. Даже раздеваться сегодня не стал - ботинки только скинул, да пальто со шляпой. Пока шел к двери - снова посыпались нетерпеливые удары нетерпеливого кулака на дверь. "Не смей заставлять ждать Советский Союз, товарищ! Не привлекай на себя гнев Сталина!". Заставил уже. Привлек.
-Да, Гаврилов. Игорь Алексеевич, верно. Одиннадцатого года рождения, первого-ноль-второго. - пальцы по пуговицам пальто пробежались, шляпу на голову водрузили.
Сквозь метель в правительственной машине, под робкими осуждающе-сочувствующими взглядами соседей, которые, чуть что, тут же снова прячутся под подоконник, откуда им и так едва смелости хватает нос показать. Сквозь метель - и в "статистику". Никак, учет ведут. "В феврале-месяце план по убийствам был выполнен точно и в срок, товарищ Сталин. Вот бумага отписная, из Управления Статистики, печати все на месте, как просили."
Бросили в коридоре. Не одного. Рядом - еще трое таких же как я. Говорить, правда, не о чем. И не хочется. И не успелось - вышли к нам сопровождающие наши. Экскурсию предложили. "Ночная Москва глазами политического"? Хотя нет. Судя по всему, финансирование у них слабое. Просто заморозить решили, чтобы лишние деньги не тратить. Сами, правда, тоже стоят и мерзнут - чтобы не убежали, видимо. Набрался было смелости спросить что-то - как тут же заскрипел снег под колесами еще одного автомобиля. Нас внутрь, автомобиль - за город. И к церкви какой-то. Или к чему-то, на церковь очень похожему.
В здании - как в Зимнем Дворце. Роскошь везде. У меня, значит, в квартире лишний шкаф поставить нельзя - зачем мне, мол, такие излишества, а здесь - мрамор и резьба. Вот это я понимаю - коммунизм. В чистом, неприкрытом идеологией виде. И посреди этой неприкрытости - двое сидят. Оглядели придирчиво, как лошадь какую. Вопросы задавать начали.
-А то вы сами не знаете. Когда посреди ночи меня на улицу из квартиры забирали, все прекрасно знали. - Вырвалось с языка. Хуже уже, впрочем, некуда. - Гаврилов. Игорь Алексеевич. Умею учиться, как завещал товарищ Ленин. В троекратном объеме. Журналистом стать хочу. Лично, так сказать, нести свет социалистической идеологии в массы. Вот и все.
Пожал плечами. Ничего такого уж, вроде бы, не творил совсем уж ужасного. Мысли - мысли да, были. Но ведь и Сталин - не Бог, мысли знать не может. Если только кто-то из ребят не проболтался. Но это я позже выясню. Как - не знаю пока, но выясню. А когда узнаю, кто - тоже много чего рассказать сумею, это уж точно. Подыхать - так не в одиночестве.
Про леших с чертиками, правда - странно совсем. Может, в употреблении наркотика какого обвиняют? Если так - то точно ошиблись. Или правда, наврал кто про меня. Хорошо бы, если так.
-Товарищи, позвольте, а в чем нас обвиняют?