Быстро дрожь в коленях уняв, хватаешь буклетик с картой города. Их тут на столе целая стопка по десять центов за штуку. Не убудет. Быстро идешь, почти бежишь к выходу. Ноги тебя не слушаются, подошвы ботинок скользят по кафельному полу. Нервничаешь.
Карту разворачиваешь на ходу. Пальцы не слушаются, но силой воли их заставляешь двигаться. Затылком ощущаешь холодок, словно сейчас кто со спины набросится, да вонзит нож меж ребер с диким криком. А он не вонзает. И только тревожней тебе становится оттого, что не вонзает. Неизвестности боишься еще сильнее.
Пальцы развернули карту ровно в тот момент, когда локтем толкнув дверь, ты вылетел на улицу. После полумрака вокзала солнечный свет на улице для глаз твоих острым скальпелем показался. Зажмурившись, прогнал слезы из уголков глаз. Наконец, глаза разлепив, стал различать мир вокруг себя.
Ноги твои на площадь тебя привели. В центре площади из мостовой, мощеной грубым булыжником, в небо прорывается фонтан. Фонтан явно давно не работает - на дне уже во всю мох растет, медленно отвоевывая пространство у редких лужиц, в которых еще видны потускневшие монетки. Кольцо темных зданий, никак стилем не соответствующих двадцать первому веку, окружает площадь. Дома, от которых веет мрачной готикой пятнадцатого века, давят со всех сторон, даже если ты на фонтан залезешь. Мрачные темные окна пустыми глазницами таращатся со всех сторон, забранные решетками в виде шипастого плюща. Здания кажутся серыми, но ты знаешь откуда-то, что они должны быть непременно черными. Настолько черными, чтоб их очертания можно было различить в самой темной тьме, ибо они будут чернее. Или это твое воображение играет?
На фонтан еще раз взглянул. Два уродских купидончка. У одного время изуродовало лицо настолько, что он кажется ожившим трупом, но никак не посланцем любви. Поежился ты от такого. Ноги сами вприпрыжку пустились, унося тебя из этого мрачного места. Как здесь только жить можно?
В поисках Оранж стрит, побежал в первую попавшуюся на глазах улочку. Пока по улице бежал, дома арками смыкались над головой, а гостеприимно открытые зевы подъездов так и норовили поглотить, выскакивая из-за угла. Улочка тебе узкая досталась и с огромным количеством лестниц. На такой не то, что на машине - на велосипеде не проедешь. Бежать тяжело было, но идти - еще тяжелее. Хотелось вырваться из этого ада. Казалось даже, что воздух сгустился.
Когда впереди забрезжил свет, ты так поднажал, что, казалось, идешь на мировой рекорд. Только тебе не до шуток. Тебе охота поскорее вырваться на свободу, потому как кажется, что вечно тебе теперь по этой улочке бежать.
Свобода. Арки и здания остались позади. На аллею выбежав, остановился отдышаться. С радостью, словно домой вернулся, уставился на асфальт, который после мостовой стал милее внепланового выходного. С ненавистью взглянув на дома, что остались позади, вздохнул. По другую сторону Аллеи высились такие-же мрачные и по-своему прекрасные строения, только эти были раза в два выше. Интересно, а что-же в центре? Улицы, составленные из досок, положенных на сходящиеся меж собой балконы?
Повертев головой, прогнал неприятные приступы клаустрафобии и тут же заметил небольшое деревце, растущее прямо посреди аллеи. Найдя в нем спасителя своего, почти вприпрыжку к нему подбежал и плюхнулся на клумбу, вокруг дерева организованную. А деревце тонехонькое - не толще твоей руки. Да и в высоту с ним поспорить сможешь. Но только это настоящий рай для тебя сейчас.
А напротив клумбы, у тротуара припаркован новенький бентли серебристого окраса.
Но тебе не до бентли. В карту уставившись, ковыряешься в ней, в поиске Оранж стрит. Ничего не понятно. Карту явно рисовали давно - нигде не найдешь аллеи своей. Наконец, вновь бентли заинтересовавшись, нечаянно на вывеску над машиной загляделся. Сперва просто смотрел. А потом, текст осознал.
"Бар. Оранж стрит 35".
Ни секунды не сомневаясь, поднялся и, мимо машины пройдя, вошел внутрь.
Внутри было не так мрачно как снаружи.
Десяток столов из темного дерева, да по четыре стула на стол. Плюс справа заметил барную стойку, перед которой семь высоких сидений к полу приколочено было. На стойке стояли полные алкоголя стопки. На стуле перед одной из стопок видишь висящий пиджак. Синий. По маленькому черно-белому телевизору какая-то дрянь идет наподобие Санта-барбары.
Глаз скользит по пустому бару и упирается в дверь в дальней стене. Туалет, наверное.