Кто-то нервно хохотнул; кто-то заматерился тихо, сдавленно. Кажется, один из недоделанных рокеров заплакал. Аромат страха и отчаянья перебивал даже недельный перегар завсегдатаев и медный запах крови.
- Тук-тук, тук-тук! Я слышу как стучат сердца, - завизжала из кабины работающего бульдозера мисс Сука. Вряд ли она могла слышать с такого расстояния, да за работающим мотором техники... но кто поручится, что это не так? Кто знает, что могут эти создания?
Вампиры о чем-то переговаривались на незнакомом языке - в коем некоторые могли бы узнать датский - будто бы друзья, собравшиеся на пикник. Впрочем, это было недалеко от правды. Мистер Канадец что-то отрывисто спрашивал, и остальные отвечали ему коротко, иногда указывая на людей в толпе. А потом грубо всех, кто еще пытался смотреть на захватчиков развернули лицом к яме. Солист рокеров то и дело поворачивался, умоляя отпустить его домой, плача и валяясь в ногах. Когда мистер Пижона это утомило, он вырвал ему челюсть, будто бы разломил пенопласт, и стал острыми обломками бить агонизирующего паренька в лицо.
А потом они начали...
Каждый испытывал одно и тоже, и эта сцена превратилась в размытый кошмар: вампиры хватали по одному человека и, удерживая его за бедро и ключицу подымали вверх головой, будто бы мешок с полиэтиленом. Они ухмылялись в затылок жертвам, а после впивались им в шею. На несчастную дичь накатывала волна экстаза, а после, когда тело смертного бледнело, и последние алые капли жадно поглощались, эти создания надкусывали языки и целовали в засос обескровленные тела. А дальше - небрежный бросок в темные зев ямы. И следующая жертва оказывалась в крепкой хватке.
Играла скрипка, и праздничный ужин подходил к концу. И, как любое удачное свидание, все заканчивалось поцелуем.
Последним в этой жизни.