 |
|
Коллегия скрылась в приснопамятном ей лесочке, оставив по себе лишь тучи поднятой каретами пыли. Оддигем стоял посреди дороги с кислой миной на лице. Да уж, все случилось не совсем так, как планировали. Вернее совсем не так. Но битый жизнью юный маг умел находить хорошее даже в самых дрянных ситуациях. По крайней мере теперь у него есть немного свободного времени и немного относительно свежего материала. Однако, если и дальше так стоять и меланхолично смотреть вслед улепетывающим соратникам, то от этого умершая плоть свежее отнюдь не станет. А у некроманта на нее свои, далеко идущие планы. - Надо будет не жмотиться, и все же купить кожаный фартук. - пробормотал маг, разворачивая сверток с инструментами. Вынуть из тела сердце, причинив при этом минимум повреждений грудной клетке - задача не из легких. Но вполне по силам практикующему анатому. Правда, за такую практику легко можно очутиться на костре, поэтому желательно подобные операции проводить без присутствия посторонних свидетелей. В трактир Оддигем вернулся лишь два часа спустя, порядком измотанный и уставший. Перед уходом следовало спрятать как можно дальше выпотрошенный труп кучера, и вместительный, трофейный сундук с приданым. Конечно, даже полуслепому следопыту не составило бы труда отыскать все это "добро" в лесочке, но некромант надеялся, что перепуганные местные не сразу сунуться к дороге, а сбежавшие охранники еще нескоро приведут подмогу. Почившего убийцу пришлось спрятать в сундуке, чтоб по возвращению не найти бесформенную груду обглоданных зверьем костей. А платья, рубашки, простыни, чепчики, кружева, и прочее содержимое, некромант запихал в старую барсучью нору, что нашел неподалеку.
Расслабляться было некогда, даже у себя в комнатке, на втором этаже трактира. Оддигем использовал редко применяемое им заклинание, которое маг знал лишь в теории. На удивление колдовство прошло довольно легко, видимо сегодня некромант настолько окунулся в магию смерти, что сама Вечная Дева благоволила ему. Однако за такое благословение приходится платить жизненными силами. Как бы там ни было, но смоченное водой сердце кучера застыло в своей божественной красоте и идеальности, больше не подвластное безжалостному времени.
Предпочтительнее, конечно, было использовать сердце иного человека, но Оддигем не мог просто так подойти к трактирщику, и хлопнув его по плечу спросить: А что, любезнейший, у вас в деревне сегодня никто случаем не представился? Во-первых маг не знал итальянского, а во-вторых он не был полным идиотом. Городишко и так стоял на ушах, и лишний раз привлекать к себе внимание странный постоялец совершенно не горел желанием. И опять же, это избавляло Оддигема от необходимости провести среди ночи несколько незабываемых часов с лопатой на местном погосте.
Можно назвать маленьким чудом, что магу удалось даже немного поспать, задремав прямо в одежде на не расстеленной кровати. Неясный свет бледной Селены сочился сквозь приоткрытые ставни. Когда некромант проснулся спустя час после полуночи. Скорее по привычке, чем по собственному желанию. Тенью выскользнул во двор, прокравшись на цыпочках мимо собак, прошмыгнул на неосвещенную, примыкающую к трактиру улочку. Тем же путем, что и днем, Оддигем вышел на ночной тракт. Такой знакомый, и одновременно непохожий на своего дневного брата близнеца.
Лес встретил некроманта уханьем филина. Может Янко? Старые люди говорят, что так кричит нечистая сила, когда бьется в глуши на кулаках. Оддигем с охотой в это верил, ведь это раскатистое уханье брало прямо за душу, отдаваясь неприятным ознобом. Темно - хоть глаз выколи, свет ночных светил почти не пробивался сквозь этаж нависающей сверху листвы. На всякий случай маг приготовил ветвь омелы. Надежды на нее мало, в таких потемках запросто самому забрести прямо в пасть к дракону. Можно было бы наколдовать немного света, но некромант боялся, что огонек во мраке толком ему не поможет, зато гарантированно вызовет интерес лесных жителей.
Сундук Оддигем нашел не сразу. Оставалось лишь поблагодарить проведение, что днем он не оттащил его еще дальше вглубь леса - тогда бы точно не отыскал.
- Не переживай, будешь сам носить свой череп. - некромант почти ласково потрепал по холодной, покрытой коркой присохшей крови щеке кучера.
Изрядно намучившись, чтоб извлечь из сундука и разогнуть успевшее занеметь тело, маг приготовился к ритуалу. Ночь, обезображенный труп, человеческое сердце, некромант - кажется, все что надо. Вокруг странной парочки роем кружились проснувшиеся мухи.
Оплавляющаяся плоть каплями стекала на землю, бесследно исчезая в слое прелой многолетней листвы. Словно сотканная из материала, на тонкие, вязкие нити распускалась кожа. Источая непередаваемы аромат таяли мышцы, с шипением растворялись в собственном соку внутренности. И только сохраненное чарами сердце, в тоскливом одиночестве покоилось на обнаженном остове ребер. Оно лишь почернело, окутанное парами не самой светлой магии.
Хотя деревенских петухов слышно не было, да и светлеющую полоску восточного неба из дебрей не видать, Оддигем чувствовал, что подступает утро. Больше не было слышно проклятого уханья, зато отовсюду доносились еще осторожные голоса дневных пернатых. Напротив некроманта, таращась ему в лицо безразличными провалами глазниц, стоял скелет. Новенький, выделяющийся в сумраке первозданной белизной костей.
Но и на этом не успокоился неугомонный маг. В ход пошли припасенные девичьи тряпки: волшебник старательно опутывал обнаженные кости мертвеца, стараясь придать им объем и форму подобающую живому кучеру. Когда совсем рассвело, на лесной полянке, рядом с Оддигемом стояло нечто весьма похожее на человека, облаченное в кольчугу и вооруженное мечем.
- Полезай ка ты в сундук, Томазо. - заплетающимся от усталости голосом пролепетал некромант. - Если сундук открою не я - отруби ему ноги...
|