Просмотр сообщения в игре «Эпоха Перемен»

Ташка любила этот парк, даже не смотря на то, что он хранил слишком много воспоминаний, или именно поэтому. Человеком владеет любовь, а любит он то, что уходит (с).
Тот, кого любила Ташка, ушел. Ушел туда, откуда не возвращаются. Когда-то давно, в чужой прошлой жизни здесь, на той самой площадке, где сейчас девочки наполняют чистоту бумаги линиями, он подошел к ней, взял у нее из рук кисть, и нарисовал в ее раскрытой ладони маленькое красное акварельное сердце. У него было очень серьезное лицо и лишь глаза улыбались. А Дух топтался рядом, сопел и все норовил положить свою тяжелую лохматую голову Ташке на колени.
Ташка отогнала от себя эти воспоминания.
«Отпусти его»
…Тогда, правда, стоял солнечный апрель…
Почему-то некоторые моменты начисто стираются из памяти, а что-то помнишь всю жизнь, так, словно все было вчера.
А вот хоронили его в октябре, уже и листьев не было, на кладбище с неба сыпались хлопья пепла – где-то что-то жгли, пахло дымом, было ветрено и очень холодно.
«Отпусти»
Ташка бродила по аллеям, купила себе рожок шоколадного мороженного. Несколько минут наблюдала, как мужчина уговаривает сына, мальчишку лет четырех, попробовать сахарную вату. Мальчишка есть вату отказывался, морщил нос и капризно, на распев тянул: «Не хочууу».
Ташка присела на скамейку, достала блокнот, рука с карандашом замерла над бумагой. Перед глазами стоял Лекс, такой, каким она его увидела первый раз. В строгом темно-сером дорогом костюме и белоснежной рубашке с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, в руках тонкий, как насмешка, поводок и рядом огромная, практически Ташке по пояс, серая лохматая собака, нарочито по-медвежьи медлительная кавказская овчарка.
Тогда она их нарисовала, уж очень эти двое были хороши.
Потом она рисовала их еще множество раз, но когда Лекса не стало, она поняла, что ни на одном из своих рисунков она так и не смогла передать выражение его глаз, тот искрящийся смех, что наполнял их, даже когда он был серьезен. Дух умер через неделю после похорон Лекса…
Ташка, так ничего и не нарисовав, захлопнула блокнот, сунула его обратно в сумку. В кронах деревьев тихо шептал ветер. Аллея опустела, лишь откуда-то из-за деревьев доносился звонкий детский смех.