Подъезд. Тёмный. Несколько разбитых ламп, сырой бетон, окурки в углах. Лифт. Открывшиеся дверцы. Кнопка "6". Загудевшие механизмы, и трос, поднимающий лифт вверх.
Лаобань идёт пешком по лестнице. Не спеша. Что называется с чувством, с толком, с расстановкой. Внимательно приглядывается к обстановке - дом и правда не из самых благополучных. Граффити на стенах. Изношенная временем и человеческим вмешательством штукатурка. Мусор кое-где. Потрескавшаяся краска на проржавевших перилах. Однородные деревянные двери с постепенно увеличивающимися номерами. Где-то на третьем этаже лифт с характерным звуком проезжает мимо него, и уносится наверх.
Откуда-то сверху, впрочем, постепенно слышно какое-то бормотание...
Рэндо и Ривьера останавливаются на шестом. Выходят из лифта. И видят в стороне дверь за номером 24. А у двери стоит мужик. Какой-то непонятный. Грязный свитер. Тёмно-серые джинсы. Растоптанные в хлам и настолько ботинки, грязные настолько, что невозможно понять их исходный цвет. Расстёгнутая куртка с капюшоном, накинутым на голову. Из под капюшона виднеется красное, покрытое седой щетиной, морщинистое лицо.
Стоя у двери, стучит массивным кулаком по деревянной двери. Та отдаёт гулким грохотом. И ответным ором изнутри.
- Открывай, тебе говорят!
- Пошёл в жопу, пидор, я тебе всё сказал!
- Я твой дом труба шатал, блеадь!
- Отвали по-хорошему, понял?!
Фу, тем временем, всё поднимается и поднимается. Уже пятый этаж, должно быть.