Странно было ожидать чего-то другого от лю... хорошо, от человека — хотя Джиллиас не мог поручиться, что в роду Зогга не было орков — и халфлинга, с которыми встретился только сегодня и которые, по сути, взяли на себя работу наемников, пусть и выполняя благородную миссию. Хотя, кто может поручиться, что ими двигало это самое благородство, а не жажда наживы и приключений. Себя из числа "наемников" Джиллиас, разумеется, исключал — он участвовал в предприятии исключительно из любопытства и желания проверить свои силы. Ну, может еще немнооожечко из желания заработать славы и известности. Но это же, право слово, не порок! Каждый джентльмен должен заботиться о том, что останется после него, каким его будут помнить! Поразмыслив, путешественник решил милостиво сделать исключение и для Сюзанны. Девушка была столь мила — сколь, надо сказать, и взбалмошна — и непосредственна, и, несомненно, так красива, что подходить к ней с той же меркой, что и ко всяким мохнатоголовым и мохноногим пройдохам не хотелось. Пусть мадемуазель занимается своими изысканиями и повергает устои мироздания, все мы проходили через это в юности...
Однако, времени, чтобы размышлять о превратностях судьбы-злодейки и зловредности некоторых представителей рода предположительно-человеческого и определенно-халфлингского, не было. Вот он угол, за которым скрылся несчастный Джозеф. А вот и те, кто не пощадил бедного художника... В пламени пистолетных выстрелов мерзкие рожи на мгновение превратились в совершенно потусторонние маски, с провалами-пастями и наполненными бесконечной тьмой глазами. Вот вам, мерзостные упыри! Выплеснувшаяся из ран гниль запузырилась и мерзко зашипела на камнях, наполнив воздух смрадом. А, надо сказать, и до этого момента пахло в туннеле отнюдь не розами. Перед Джиллиасом были два монстра, которые уже успели убить одного из его спутников. Но звать остальных не хотелось. Он разберется без этих трусов и неженок, которые заботятся о своей шкуре больше, чем о данном слове! Револьвер в его руках снова изрыгнул огонь, посылая в уже мертвые, но еще неупокоенные тела, раскаленный свинец.