Мягкое золотистое сияние свечей заливало святилище, отражалось от драгоценных камней, вставленных в крышку саркофага. В этом свете вытесанная из серого мрамора надгробная статуя брата Иоганна выглядела совершенно живой. Точеное лицо — неизвестный скульптор вырезал даже шрамы на щеках и скулах, полученные капитаном в схватке с генокрадом, когда нечестивое создание сорвало с него шлем — несло на себе печать истинного Крестоносца Императора, ощущающего на своих плечах вечный долг служения Человечеству. Казалось, что брат-капитан лишь на мгновение задумался, погруженный в свои мысли и сейчас его веки дрогнут и открыв глаза, закованный в благословенные доспехи гигант сойдет со своего каменного ложа. Правое плечо Конрада слегка напряглось, так, будто на нем уже лежал клинок стоявшего перед ним капитана.
Что есть твоя жизнь?...Заваленые мертвыми зеленокожими Геллеспонтские Поля. Крови так много, что земля, кормившая поколения слуг Императора, уже не может принять ее в себя. Алые потоки смешиваются с грязью и дождевой водой, в которой захлебываются все новые и новые волны орков. На кургане из их изрубленных тел брат-знаменосец Валентин высоко воздел знамя батальной роты кастеляна Фолкерта, а сплотившиеся вокруг него посвященные и неофиты во главе с самим Фолкертом отбивают атаку за атакой. Грохот орочьих барабанов и визг умирающих тварей сливается с победным ревом цепных мечей...
Моя честь есть моя жизнь!
Что есть твоя судьба?...Клин Черных Храмовников прокладывает себе путь через толпы еретиков, затопивших улицы Улья Иеронимус. Никто из Астартес не притрагивается ни к болтерам, ни к болт-пистолетам. В этом нет нужды. Жалкие тела предавших Служение Императору не способны остановить истинного слугу Его. Только боевые ножи и цепные мечи, а кое-где и закованные в латные перчатки кулаки взметаются над головами братьев Конрада, чтобы в своем молниеносном падении оборвать жизнь еще одной заблудшей овцы. Где-то там, впереди, за морем искаженных страхом и ненавистью, испоганеных знаками Хаоса лиц — дворец наместника. Они ворвутся туда. Они запомнят слезы и бесполезные мольбы развращенного губернатора, забывшего свой долг перед Ним. И запомнят как его голова покатилась по дворцовым ступеням, отсеченная мечом кастеляна...
Долг есть моя судьба!
В чем твой страх?...Осколки камня шрапнелью колотят по броне, едва не сбивая с ног даже Черных Храмовников. Но впереди уже слышен клич Меченосца Лоренцо: «Вперед, в пролом, братья мои!» Закованная в черный керамит приливная волна устремляется в пробитую выстрелом «Виндикатора» дыру. Доспехи братьев залиты кровью, многие испещрены попаданиями и изрублены — десантники-предатели из легиона Несущих Слово защищаются яростно. Но это ярость обреченных. Каждый из наступающих на них посвященных братьев сегодня утром прикрепил к правому наплечнику полосу испятнаной кровью ткани, на которой написал лишь одно короткое слово: «Месть». Из этой ткани раньше был соткан табард брата Вогеля. Три дня назад, тяжело раненый он был захвачен предателями в плен, а вчера его изувеченное тело было снято с нечестивого обелиска, на котором он был распят вниз головой...
В поражении мой страх!Картины бесчисленных сражений, проносясь перед внутренним взором Конрада, сливаются в единое полотно, озаряемое адским пламенем залпов. Боевые кличи, рев благословенных болтеров и визг цепных мечей, впивающихся в кости врагов, звучит в ушах. Но голос, в котором объединились голоса кастеляна Фолкерта, капеллана Гримальдуса и самого Великого Маршала, с легкостью перекрывает эту какофонию. Конрад никогда еще не слышал его, но он понимает что это голос брата-капитана Иоганна, решившего помочь своему брату развеять его сомнения. Ощущение клинка рядом с шеей исчезло, сменившись тяжестью — словно кто-то положил на скрытое лишь тканью туники плечо Конрада руку в тяжелой латной перчатке. Холод, до этого сковывавший естество Храмовника, исчез, уступив жаркой волне, поплывшей по телу, распространявшейся как раз от этого плеча.
В чем ты дал нерушимую клятву?Подняв голову, Конрад без страха встретил взгляды героев былых времен, чьи черепа взирали сейчас на него из ниш в стенах святилища. Отблески свечей наполняли их глазницы пламенем. Именно это пламя было последним, что видели в своей жизни неисчислимые тысячи врагов Императора — пламя, пылавшее в алых глазницах шлемов Черных Храмовников.
В вечном служении моя нерушимая клятва!