Положение было не из лучших - Рейнхоффа зажали в самом углу, запинав женской ножкой. Он согнулся, чуть не упав на свой зад, оперся спиной о клетку, лишился кинжала и отвел руку с топором в сторону.
Его спасал лишь собственный старый трофейный доспех, собранный по кускам за долгую жизнь. Шансов становилось все меньше, противник уже замахивался для очередного удара, чтобы, наконец, добить опытного бойца.
Ублюдок сжался в комок, опустив голову и разведя руки в стороны - иначе бы он просто упал. Ему уже было не до обороны, оставалось совсем чуть-чуть до полного поражения...
Но Рейнхофф еще ни разу не проигрывал бой. И еще ни разу не сдался: ни в прошлой жизни - ни в этой. Он не умел сдаваться, его этому не учили, он, наверное, даже не понимал, как это делать...
Правая рука незаметно перехватила топор поближе к лезвию и обухом вперед, будто бы Рейнхофф собирался аккуратно заколачивать им гвозди.
Он уже не рычал - ему было не до этого. В отчаянии он сложился в углу клетки, напрягся, и, забыв о кинжалах врага, прыгнул ему навстречу... На мгновение Эилемита снова увидела две бездушные дырки на его маске вместо глаз.